Ввиду близкого осуществления высочайше одобренных Предположений о заселении казачьими станицами Восточного берега Черного моря от устья Кубани до р.Бзыби2, представляется необходимым решить вопросы о будущем положении владения абхазского: должна ли Абхазия оставаться в настоящем ее сложении, т.е. под безотчетным управлением кн. Михаила Шервашидзе, или же в ней должно быть введено управление, устроенное на других началах.

Шестьдесять лет прошло с тех пор, как Абхазия признала верховную власть Российского государя и отец кн. Михаила Шервашидзе признан был наследственным его владетелем.3 Страна эта, тогда еще полудикая, раздираемая междоусобьями различных княжеских фамилий, постоянно подвергавшаяся насилиям турок и хищничествам горцев, со времени присоединения к России получила от Русского правительства внешнюю защиту.

Занятое упорною войною на всем пространстве от Каспийского до Черного моря, Правительство русское не могло в то время отделить достаточных средств для того, чтобы взять эту страну в полное подчинение, и для водворения в ней внутреннего порядка ограничивалось только поддержкою власти владетеля в надежде, что власть эта не упустит употребить сообщенную ей силу для блага народа и будет с благодарностью относиться к России, как к источнику своего существования. На основании этих соображений предоставлены были владетелю безотчетные суд и расправа во всем крае; правительство осыпало его щедрыми наградами, награждало всех, кого он желал, без суда отправлял в ссыпку тех, кто казался ему вредным. Благодаря этой поддержке, власть кн. Шервашидзе, прежде весьма шаткая и неопределенная, сделалась вполне неограниченною; но к сожалению не привела Абхазию к тому, на что вправе было рассчитывать русское правительство.

Народ абхазский, занимающий самую лучшую часть кавказского края, упал до последней степени нищеты и дикости, половина его приняла исламизм, другая - потеряла почти всякое понятие о религии. Россия вместо благодарной союзницы приобрела в Абхазии непокорную и коварную рабу, готовую с распростертыми объятиями принять каждого врага нашего, который явится у ее берегов. Так поступила она в минувшую войну*, и еще ставит себе в заслугу то, что выпустила войска наши из своих пределов, не истребив их. В экспедицию, предпринятую в 1861 году в общество Псху, во время дела, происходившего в 20 верстах от Сухума, колонна наша имела против себя втрое больше абхазцев, чем горцев. И в настоящее время еще ни один солдат не смеет обойти двух верст от Сухума, не подвергаясь опасности быть убитым, н.и один начальник не решается проехать по этому краю без сильного конвоя.

Власти наши не касаются внутреннего управления этим народом: ни податей, ни повинностей абхазцы не несут, войска не стоят у них на квартирах, не берут с них подвод, не пользуются ничем и постоянно защищают их; за все это абхазцы платят нам убийствами из-за куста.

Где же искать причины всего этого, как не в системе управления нынешнего владетеля. Юридически нельзя обвинить князя Михаила Шервашидзе ни в одном из тех тяжких преступлений, в которых обвиняет его общее мнение и все близко видевшие его действия, потому что поступки его, как владетеля, никогда не подвергались и не могли подвергаться законному расследованию. Во всяком случае, нельзя не обратить внимания на многие очевидные факты его продолжительной правительственной деятельности. Нельзя не спросить, что заставляло его отклонять абхазцев от службы в наших войсках и в собственном конвое Его величества, почему он запрещал им отдавать детей своих на воспитание в русские учебные заведения, с каким намерением удалил от берега все христианское население и поселил в прибрежных деревнях исключительно мусульман и преимущественно турок. Не без его же ведома и участия даже близкие родственники его переходят в магометанство, и мусульманская пропаганда беспрерывно усиливается во всех частях Абхазии. Облагая простолюдинов за малые проступки огромными штрафами в пользу своей казни, он оставляет всегда безнаказанными сильных хищников и убийц и даже покровительствует им; от этого-то хищничества, грабежи и убийства сделались в Абхазии явлениями постоянными. Народ страдает, но не может ничего сделать вопреки власти, поддержанной русскою силою, от этого-то он ненавидит и своего владетеля и русских и вымещает свою злобу на солдат, всякий раз как представится случай.

При таком положении края выгодна ли для России и согласно ли с чувством справедливости и человеколюбия оставлять его под властью владетеля, теперь им управляющего.

В отношении политическом это было бы положительно вредно. Оставаясь в настоящем положении, Абхазия всегда будет представлять готовый плацдарм и готовое основание для действий неприятеля против Закавказского края со стороны моря. Мы по-прежнему должны будем держать в Сухуми в мирное время сильный гарнизон с тем, чтобы при первом появлении неприятеля на Черном море поспешно отводить его за Ингур; с окончанием войны против горцев она будет составлять единственный угол, в котором необходимо двигаться колоннами, посылать оказии, против которого нужен будет вооруженный кордон; она будет составлять клин, которым казачье прибрежное население наше будет отрезано от преданного и верного нам христианского населения Мингрелии.

Уничтожение такой власти, которая умышленно или неумышленно сделала столько зла и так долго делала это зло, составляет обязанность нашего правительства. Существование такого управления, какое было в Абхазии, и без того служит нам укором. Но до сих пор мы имели некоторые оправдания в военных обстоятельствах края; мы могли, хотя сами обманывая себя, говорить, что без пособия власти владетеля не имели бы сил держать Абхазию в повиновении и ограждать себя от убыхов; мы представляли Абхазию краем, прикрывающим другие наши земли, более важные. Но теперь уже и этого оправдания не существует. Теперь уже нет причины оставлять целый народ под таким управлением, которое может служить образцом зловредности, при котором еще недавно, в глазах наших, происходили грабежи и междоусобная резня и продано в рабство мусульманам несколько десятков христианского семейства,

Если изложенные причины будут признаны достаточными, чтобы решить абхазский вопрос в пользу России и абхазского народа, т.е. уничтожить безотчетную власть владетеля, то представится необходимость обсудить, каким образом и когда это исполнить: постепенно и, ограничивая власть владетеля учреждением при нем административного совета, или сразу заставить его отказаться от власти.

Первый способ действий, как и всякая полумера, едва ли приведет к добрым результатам. Владетель никогда не уживется ни с каким учреждением, его ограничивающим. Начнется борьба, Абхазия будет страдать более чем когда-либо, а дело кончится тем, с чего можно начать его, т.е. уничтожением владетельских прав. Управления, учрежденные в 1859 г. в ханствах Аварском и Кюринском, служат живым примером невозможности существования подобной двойственности власти. Нотам ханская власть не подвергала нас никаким политическим опасностям; оба владения были удалены от всякого чужеземного влияния; ни хан Аварский, ни хан Кюринский не рассчитывали на иностранное вмешательство. Совсем иное может произойти с владетелем Абхазии. Если не кончить с ним одним решительным ударом, он не уступит без борьбы; он способен даже искать покровительства враждебных нам иностранных держав и хотя не имеет на это никакого права, но при настоящих политических отношениях наших к Европе, западным державам нужно не право, а только предлог и благоприятные обстоятельства. Если подобный поступок со стороны владетеля и не*вызовет вмешательства правительств, то во всяком случае он возбудит газетные толки, а через них и общественное мнение Западной Европы. Можно безошибочно сказать, что владетель просит теперь сложить с него почетное звание генерал-адьютанта5 единственно с тою целью, чтобы не стесняться за границею в своих словах и в действиях против России.

По всем изложенным причинам всякие переходные меры для преобразования управления Абхазии в настоящее время должны считаться вредными и вопрос этот всего выгоднее решить тотчас же по окончательном покорении горцев и очищении восточного прибрежья.

Главными основаниями при решении я полагал бы принять следующее:

1) Владетеля и наследника его склонить отказаться от права владения (см. док.№169-сост.).

2) Назначить владетелю и наследникам его содержание, их обеспечивающее.

3) Из Абхазии образовать военный округ, который вместе с Цебельдой подчинить особому военному начальнику на правах начальника отделов в областях с подчинением Кутаисскому генерал-губернатору.

4) Если количество свободных земель дозволит, то водворить вдоль берега до устья Ингура казачьи поселения, которые вместе с поселениями по р.Бзыби, могли бы составить Абхазское казачье войско под управлением начальника Абхазского военного отдела.

5) Границею между Кубанским и Абхазским войском назначить хребет, замыкающий Гагринскую теснину и отделяющий теперь Абхазию от земли джигетов.5