Грузия – terra incognita

С тех пор, как окончилась грузино-абхазская война, прошло двадцать лет. С тех пор, как после войны 2008 года Россия признала Абхазию, прошло еще меньше времени – 5 лет. В Абхазии уже выбрали третьего президента. За все это время отношение живущих в Абхазии людей к Грузии неуловимо изменялось. Если сразу после войны Грузия была просто врагом, то сегодня она все меньше напоминает врага, но столь же мало похожа на друга. Скорее, Грузия становится просто неизвестной страной. Я вижу много примеров в жизни, когда люди не говорят о Грузии как об однозначном враге, которого боятся. Но, в то же время, Грузию не воспринимают и как друга, с которым регулярно общаются. Восприятие Грузии в Абхазии стало несколько иным.

В этом году мне очень хорошо запомнилось несколько историй, каждая из которых в той или иной степени показывает, чем для обычных жителей Абхазии является Грузия. Эти люди – знакомые и незнакомые мне, живут, учатся, работают, выбирают президента, в конце концов. Трудно сказать, что они каждый день думают о Грузии. Для них это страна, которая, конечно же враждебная, и требует какого-то особенного к себе отношения, но каждый из них слишком мало знает о ней столько, чтобы иметь настоящую картину той Грузии, которая есть сегодня.

Весной у моего товарища родился сын. Однако, вместе с многочисленными поздравлениями он принимал и сочувственные слова поддержки — ребенок родился со сложным сердечным заболеванием, которое не лечат в Абхазии. Мать моего друга живет в Грузии, и он принял решение вывезти ребенка на лечение в медицинский центр в Тбилиси. Ребенку сделали сложную операцию, выходили и теперь он растет без каких-либо проблем. Мне запомнились слова своего товарища: «знаешь, я в последнюю очередь думал о стране, где будет проходить лечение. Меня беспокоила только клиника, какие там доктора, и смогут ли они справиться. Они смогли». При этом я знаю, что отец этого человека погиб в 1993 году на войне. Спустя несколько месяцев мне довелось поздравить своего товарища на сухумской набережной, он как раз прогуливался с детьми. Мне трудно судить, изменилось ли отношение этого человека к Грузии. Зато я знаю имена тех людей, кто делал сложнейшую операцию его сыну — их имена мой товарищ запомнил, похоже, на всю жизнь.

Уже летом, в августе, во время предвыборной кампании, штаб одного из кандидатов в президенты решил «потопить» своего конкурента видеоматериалами, якобы свидетельствующими о работе последнего на грузинскую сторону во время войны. Расчет штаба не оправдался — людям было совершенно неинтересно будить в себе первобытные чувства, и в итоге организаторам пришлось даже оправдываться. Скорее всего, так получилось из-за того, что люди устали жить в осажденной крепости, и искать врагов друг среди друга. Наверное именно поэтому «грузинская» тема оказалась настолько непопулярной – люди устали от вражды.

Как-то в том же августе на моем лэптопе проигрывался видеоролик на грузинском языке. Это был новостной сюжет. Беглый четкий голос комментатора говорил, очевидно, о предвыборных страстях в Абхазии. В это время в помещение вошел мой сосед-девятиклассник, который, услышав голос комментатора, спросил меня — «а на каком языке говорят?». «Ты и вправду не знаешь на каком языке говорят в ролике?» — спрашиваю я у него. «Нет» — ответ меня очень удивил. В это время он подошел, и увидев буквы текста, улыбнулся — «а, наверное это арабский или что-то такое». Мое удивление трудно передать словами. Потом, после размышлений, мне стало понятно что он и в самом деле не знает ничего о грузинском языке и письменности. Для него что грузинский, что арабский — нечто далекое и неизвестное. Этот случай мне очень запомнился, ведь речь идет о восприятии обычного школьника — вряд ли оно как-то изменилось за прошедший год.

Жившие полтора десятка лет в ожидании войны, без надежды на будущее, люди в Абхазии наконец отбросили этот страх, и стали просто жить: планировать что-то, учиться, лечиться, зарабатывать, в конце концов.Моему соседу-девятикласснику неизвестны звуки грузинской речи, и вряд ли он будет относиться к Грузии как-то по особенному. Спустя три года он будет призван в армию, и мне крайне не хотелось бы, чтобы ему пришлось воевать. Мне бы хотелось, чтобы этот опыт сделал его более ответственным человеком, и чтобы он, как и мой товарищ, знал не о враждебной стране, а о конкретных людях, с кем ему когда-нибудь доведется встретиться по жизни. Но сегодня ситуация другая, для него сегодня Грузия – неизвестная страна. Грузия – это terra incognita для среднестатистического жителя Абхазии.