Отношение к проблеме беженцев

(результаты опроса методом фокус-групп)

Методология исследования.

Для исследования общественного мнения по проблеме беженцев было выбрано групповое фокусированное интервью, проходившее в форме групповой дискуссии * Всего в январе-феврале 2000 г в Абхазии было проведено 6 фокус-групп Каждая беседа проводилась в течение 2-2,5 часов и, по договоренности с респондентами, записывалась на магнитофон В каждой фокус-группе предполагалось участие 7 опрашиваемых Однако в Ткуарчале на фокус-группу явилось 6 человек вместо 7. а в группе лидеров НПО вместо 7 участников оказалось 8 Всего в групповой дискуссии приняли участие 42 человека, из них: женщин -21, мужчин - 21 Беседа состояла из двух блоков вопросов, разделенных тематически. Первая часть была сфокусирована на определении нужд и потребностей респондентов, их ношении к народной дипломатии, а также выявлении их представший о перспективах урегулирования грузино-абхазского конфликта Вторая, основная часть, была посвящена тому, как, в случае полиического урегулирования конфликта, участники представляют себе решение проблемы беженцев и каково их отношение к грузинскому населению, проживающему сегодня в Абхазии На первую часть дис1'куссии отводилось от 20% до 30% времени, на основную часть - от 80% до 70%

Главной задачей исследования являлось выявление мнения респондентов (на данном этапе людей одного социального уровня) относительно возможных решений проблемы беженцев

При определении критериев отбора участников для фокус-групп во внимание принимались следующие факторы: статусные, материальные, психологические, гендерные, возрастные характеристики, уровень образования и креативности. В дискуссиях принимали участие две мужские, две женские и две смешанные группы Последние две группы были представлены студентами и лидерами НПО

В каждую группу отбирались респонденты, обладающие общими характеристиками: однородный социальный статус и уровень материальной обеспеченности, уровень образования, а также опыт военной и послевоенной жизни

Практически все участники имеют высшее или незаконченное высшее образование, все достаточно интегрированы в послевоенную жизнь, финансово независимы, представляют семьи средней и высокой материальной обеспеченности. В группе женщин 4 не работают в связи с тем, что занимаются воспитанием детей

Все участники имеют сравнительно одинаковый жизненный опыт по отношению к грузино-абхазской войне, со схожим психологическим восприятием вопросов, касающихся военной и поствоенной ситуации. Многие из участников являются либо ветеранами войны, либо членами семей ветеранов. Все респонденты проживали в Абхазии как до войны, так и во время нее и после войны. В случаях, когда в период активных боевых действий (в 1992-93 гг) женщины или студенты, бывшие на тот момент подростками, были вынуждены покинуть места постоянного проживания, члены и семей, тем не менее, были непосредственными участниками вой ны. Таким образом, война для всех явилась общей судьбой: все в той или иной мере испытали на себе стрессы, связанные либо с участием в боевых действиях, либо с ожиданием или потерей близких на войне, либо с непосредственным проживанием в зоне боевых действий Проблема возвращения беженцев является для данной категории респондентов одним из самых актуальных вопросов. Поскольку решение этой проблемы может реально повлиять на их дальнейшую жизнь

Участники представляли практически все регионы Абхазии (Сухум, Ткуарчал, Гудаута, Новый Афон, Гагра), за исключением Галского района. Возраст респондентов в каждой группе - от 28 до 50 лет Исключение составляла студенческая группа (от 17 до 22 лет)

Описание групп

1. Мужские группы

Ткуарчалская группа подбирались из бывших участников боевых действий. В послевоенный период все они реинтегрированы в общественную жизнь, обладают одинаковым социальным уровнем и среднедостаточным материальным положением. Образование -высшее и стреднетехническое Специальности: работники культуры. бизнесмен, журналист, педагог, инженер. Все 6 участников - абхазы Половина из них имеют семьи, другая половина не женаты. Возрас- от 30 до 40 лет.

Афонская группа - 7 человек, из них: 6 экс-комабатантов в возрасте от 30 до 40 лет, 1 молодой человек 22 лет, не принимавший участия в боевых действиях. 4 из участников не женаты.

2. Женские группы

Участницы данных групп проживали в Абхазии как до войны, так и весь послевоенный период, члены их семей принимали непосредственное участие в боевых действиях.

Группа учительниц характеризовалась тем, что ее участницы одинакового социального уровня и материального положения, а также представляли все регионы Абхазии. Все они являлись участницами одного обучающего семинара по навыкам разрешения и предотвращения конфликтов. Двое из них из смешанных семьей (отец - абхаз, мать - грузинка), трое имеют детей, одна - разведенная (муж и дети грузины), четверо не замужем. Возраст - от 28 до 48 лет.

Вторая женская группа была представлена жительницами одного города. Одна участница не замужем, остальные замужем, имеют детей. Все имеют высшее образование, четверо работают, трое не работают еще с довоенного времени, двое представляют смешанные семьи. Возраст - от 35 до 50 лет.

3. Смешанная студенческая группа

Данную группу представляли 6 юношей и одна девушка, из них:

шестеро абхазов и один русский. Один респондент - учащийся колледжа, остальные - студенты АГУ На данный момент все участники проживают в г. Сухум.

4. Смешанная группа лидеров НПО.

Все восемь участников групп - жители г. Сухум, из них: 6 женщин, 2 мужчин экс-комбатантов, 1 инвалид войны; 4 женщин замужем, 1 несемейная; 7 абхазов, 1 русская; две женщины имеют смешанные семьи.

Рекрутирование участников, за исключением учительской группы, производилось через ассистентов. Каждый из ассистентов проживает в том городе, где проводилась фокус-группа. Ассистенты были предварительно подготовлены по вопросам выборки и правил проведения групповых дискуссий. Исключение составляла лишь учительская группа, в которой участницы познакомились друг с другом на семинаре, а отбор производился непосредственно модераторами.

Для удобства описания в статье приняты условные обозначения У - учительская группа, Ж - группа женщин из Гудауты, Т - группа экс-комбатантов из Ткуарчала, А - группа из Нового Афона, Л - лидеры НПО, С - студенты.

Вопросник для фокус-групп

Часть 1.

1. Какие проблемы и нужды являются для вас наиболее актуальны -ми сегодня? Каковы ваши ближайшие и отдаленные цели?

2. Что необходимо предпринять, чтобы решить указанные проблемы?

3. Что необходимо сделать, чтобы поставленные цели были достигнуты?

4. Что вы знаете о народной дипломатии, как вы ее понимаете?

5. Какую пользу, на ваш взгляд, может принести народная дипломатия в разрешении грузино-абхазского конфликта?

6. Процесс грузино-абхазских политических переговоров затянулся. Однако, в случае урегулирования конфликта, каким вы себе его представляете?

Часть 2.

1. Как вы относитесь к проблеме беженцев?

2. Если для урегулирования будет необходимо решить вопрос беженцев, как вы представляете себе его решение?

(А)Если вы считаете, что беженцы должны вернуться, то, как вы представляете процесс их возвращения?

* Если многие, часть или все беженцы вернутся в Абхазию и будут жить среди вас, какой, по вашему мнению, будет ваша жизнь?
* Если многие, часть или все беженцы вернутся в Абхазию и будут жить среди вас, какой, по вашему мнению, будет их жизнь?
* Если многие, часть или все беженцы вернутся в Абхазию и будут жить среди вас, могут ли абхазы, лично Вы, сделать что-либо, чтобы грузины-беженцы чувствовали себя в безопасности?
* Если многие, часть или все беженцы вернутся в Абхазию и будут жить среди вас, могут ли грузины сделать что-либо, чтобы абхазское население чувствовало себя в безопасности?
* Что можно сделать, чтобы грузины и абхазы могли доверять друг Другу?

(Б)Если вы считаете, что беженцы не должны возвращаться, то ваше мнение:

* основано на соображениях безопасности, или вы исходите из исторической необходимости?

3. Как вы можете охарактеризовать отношения с теми грузинами, которые в данный момент проживают в Абхазии?

4. Считаете ли вы их гражданами Абхазии?

5. Гражданами какого государства, по вашему мнению, они считают себя?

6. Допускаете ли вы для грузин, проживающих в Абхазии в данное время, или для тех, кто может вернуться:

* возможность мирного сосуществования с принимающим населением
* интеграции в абхазское общество
*

получения двойного гражданства

Результаты опроса

«To, о чем мы говорим, в принципе ненормально в отношениях между людьми, но сегодня мы не видим другого пути Нас просто поставили в эти условия, и нам приходится искать выход из создавшегося положения»

Экс-комбатант, участник фокус группы из Ткуарчала

Вынужденные перемещения населения в Абхазии имеют давнюю историю, однако наибольший интерес международного сообщества проявился к ним в связи с событиями абхазо-грузинской войны 92-93 годов На сегодняшний день отсутствует единое мнение относительно терминологии, описывающей недобровольную, вынужденную миграцию, различные формы перемещения населения на всем постсоветском пространстве Поскольку события происходящие на территории бывшего СССР, не всегда умещаются в рамки декларированных ООН положений о перемещенных лицах, в мае 1996 г была проведена ежегодная Региональная Конференция стран СНГ, направленная на решение проблем вынужденно перемещенных лиц в постсоветском пространстве Хотя заключительный этап конференции приходится на 2000 г, до сих пор ведутся споры о терминологии, в то время как терминологические определения зачастую являются решающим моментом при рассмотрении вопросов миграционных процессов 2 Не смогли избежать подобных споров и в абхазо-грузинском переговорном процессе

Беженцы или внутренне перемещенные лица (ВПЛ)9 Абхазы чаще всего называют грузинское население, покинувшее пределы Абхазии в период боевых действий и после, беженцами, подразумевая, что последние находятся на территории другого государства Некоторые называют это население репатриантами имея в виду то, что грузинское население вернулось на свою историческую родину3 При этом под термином ВПЛ (внутренне перемещенные лица), абхазы подразумевают людей, не покидавi ших территорию Абхазии в связи с военными действиями, но вынужденных поменять места обычного проживания в связи с разрушениями, постигшими их дома Для грузин ВПЛ - это лица, вынужденные в связи с войной переместиться из Абхазии в Грузию, поскольку с грузинской точки зрения существует единое абхазо-грузинское общеполитическое пространство, временно разделенное конфликтом На сегодняшний день нет четкого определения статуса вынужденно перемещенных лиц, и данный вопрос вызывает споры как на уровне официальных переговоров, так и на уровне народной дипломатии Не вдаваясь в детали Существующих противоречий, имеющих отчасти'политическую йснову, мы в данном исследовании будем пользоваться термином «беженцы», понятным и приемлемым для всех участников фокус-групп из Абхазии

Общие представления о беженцах

Как указывалось выше, первый блок вопросов был посвящен определению потребностей и нужд и выявлению отношения к процессу урегулирования конфликта.4 Многие участники фокус-групп уже в данной части беседы так или иначе упоминали и проблему беженцев. Специально же данному вопросу была посвящена вторая часть беседы. Следует отметить, что у участников не было четкого понимания того, кто является беженцем, а кто - перемещенным лицом. Не было также четкого мнения о том, кого можно считать военным преступником. В связи с этим возникал вопрос и о том, что определенные категории беженцев вообще не имеют права на возвращение. Несмотря на то, что у многих отсутствовало желание думать о беженцах как о проблеме, тем не менее, все, так или иначе, высказывали свои общие представления о беженцах и перспективах их возвращения.

Спектр мнений о статусе беженца или перемещенного лица незначителен и дается здесь в порядке наиболее частого упоминания в различных группах.

1. Наиболее жесткую точку зрения, не признающую сам факт существования проблемы беженцев, выразили студенты, мотивируя свою позицию тем, что данная группа населения находится в Грузии, т.е. на территорию, которую они считают своей родиной.

В группе лидеров НПО некоторые участники отрицали существование проблемы возвращения, объясняя это тем, что грузинское население сделало свой выбор: «Я не понимаю, о ком мы говорим. О людях, которые хотят сегодня вернуться в Абхазию Так они уже вернулись. Часть из них вернулась, часть где-то осела. Те, кто хотят жить в Грузии, там и остались. Так что нет тех беженцев, которые хотят вернуться в Абхазию» (Л)

2. В других группах неприменимость термина «беженец» для грузинского населения обосновывалось тем, что это население не представлено коренными жителями Абхазии: «Считать ли беженцами тех, кто был заселен сюда в недавнем прошлом для поднятия этого конфликта, или считать беженцами тех, кто вернулся на свою историческую родину?'» (А).

3. Неуверенность в определении статуса беженцев проявилась и в группе женщин. Перемещения большинства грузин также воспринимались не как насильственная миграция, а как естественная репатриация: «Беженцы — это те люди, которых изгнали после боевых действий. А лица грузинской национальности, уехавшие отсюда во время боевых действий под натиском наступлений, ушедшие вместе с грузинской армией - они переместились на свою территорию, на свою историческую родину» (Ж).

4. Для некоторых опрошенных проблема беженцев является частью неразрешенного конфликта и объектом манипулирования политиков: «Беженцами они будут называться до тех пор, пока это выгодно Тбилиси. Если пойдет процесс мирного урегулирования, им придется возвращаться, потому что у них нет права выбора» (С). Признавая необходимость их возвращения в результате процесса политического урегулирования, они допускают возвращение беженцев при условии, «что они вспомнят о том, что родились в Абхазии, что это их дом, их очаг, и каждый из них должен защищать интересы того народа, той нации, среди которой он живет» (Ж).

5. Многие вопросы, касающиеся как терминологии, так и самой постановки вопроса возвращения беженцев, принимались участниками встреч не всегда однозначно. Так, например, некоторые В, респонденты выражали возмущение по поводу того, что обсуждение вопроса возвращения беженцев всегда связывается с возвращением только грузинского населения, в то время как существуют и представители других народов, вынужденно покинувшие пределы Абхазии в период боевых действий: русские, армяне, евреи и т.д.

6. Наиболее актуальной для подавляющего большинства респондентов оказалась необходимость признания мировым сообществом факта депортации абхазов в конце 19 века в Турцию и признание права их потомков на репатриацию. «Мы с тем же успехом можем говорить о беженцах, которые были депортированы более ста лет назад. Это представители абхазского народа, которые сейчас живут в Турции» (С), «Начнем с того, что прежде надо решать проблему абхазской диаспоры, а уж потом грузинских беженцев» (А). Такая постановка вопроса отражала досаду и неверие в международное право по проблемам насильственных перемещений. Признание потомков «махаджи-ров» (насильственно и вынужденно перемещенных абхазов) беженцами, нуждающимися в глобальных программах по репатриации на историческую родину, по мнению респондентов, вызвало бы доверие к международному праву.

7. В группе студентов было выражено также мнение о том, что возможность возвращения должна быть предоставлена только тем беженцам, которые находятся сегодня за пределами Грузии (С)

8. Некоторые участники признавали право на возвращение той части грузинского населения, которая проживала в Абхазии до сталинских времен (это, в основном, жители Самурзаканской области, нынешнего Галского района (С, А).

Возвращение: решение проблемы?

Основной вопрос по блоку беженцев («Если для урегулирования необходимо будет решить вопрос беженцев, как вы представляете себе его решение?») был сформулирован таким образом, что в нем не ставился вопрос о возвращении как решении проблемы. Тем не менее, участники встреч практически однозначно воспринимали вопрос как ставящий проблему возвращения. Как одну из возможностей участники обсуждали поэтапное возвращение, однако в качестве обязательного условия называлась необходимость предварительного политического урегулирования.

Несмотря на большой спектр мнений относительно необходимых предпосылок и условий для возвращения беженцев, практически все респонденты в качестве основного требования называли предварительное политическое урегулирование конфликта и определение политико-правовых отношений с Грузией: «В зависимости от того, как мы решим статус Абхазии, сам процесс возвращения беженцев пойдет иным путем. Т.е. если будет решен вопрос, что мы как-то связаны с Грузией, то они опять-таки будут возвращаться сюда как в единую Грузию» (С).5 Решение же вопроса политических взаимоотношений видится респондентами как установление равноправных взаимоотношений с Грузией и признание независимости Абха|зии Тогда, как считает большинство опрошенных, возвращение многих беженцев станет возможным при условии признания ими юрисдикции независимой Абхазии, абхазского гражданства и законов. «0ни должны, прежде всего, отказаться от мысли, что Абхазия -это Грузия. Только потом можно будет говорить о других вопросах» (А); «Я считаю, если каждый беженец осознает, что он возвращается в Республику Абхазия, независимую республику, и будет поддерживать наши идеи, наши планы и все наше, то никакой конфликтной ситуации возникнуть не может» (С). По их мнению, принятие этих условий беженцами после их возвращения снимет проблему этнической дифференциации общества. При этом государство должно «обеспечить возвращающимся все те же права и обязанности, что и всем остальным гражданам Абхазии» (Ж). В качестве необходимых мер для создания условий сосуществования беженцев и принимающего населения были названы обеспечение условий безопасности и соответствующих экономических условий: «Нужно, чтобы у людей была работа, чтобы наша жизнь оберегалась структурами, которые призваны этим заниматься, чтобы была уверенность в завтрашнем и в послезавтрашнем дне. Если мы будем жить в спокойной обстановке, тогда и отношения с теми людьми, которые будут нашими новыми соседями (а может быть и старыми) будут такими же, как раньше» (Ж); «Я думаю, что для них здесь пока просто нет условий для возвращения. Но когда-нибудь они должнь вернуться, так как это родственные, дружеские связи...»(У). Вместе с тем, простые решения данной проблемы, по мнению опрошенных, не вполне реальны, поэтому предлагались различные превентивные меры, способные гарантировать абхазам будущее национального государства' «Когда они будут возвращаться, с каждого нужно брать расписку в том, что он признает, что Абхазия - эта Абхазия, а не Грузия (Ж)

По мнению практически всех участников фокус-групп даже после решения всех политических вопросов возвращение беженцев должно быть поэтапным' «Если сейчас запустить всех беженцев, будет хаос, если их не обеспечить жильем, пропитанием, работой». (Т) Указываются также определенные категории лиц, имеющих, по мнению участников, право на поэтапное возвращение. В первую очередь такое право предоставляется лицам из смешанных семей и их родственникам, а также проверенным временем друзьям, которые не были связаны с войной. Такой точки зрения придерживалось большинство женщин из женских и смешанных групп. Аналогичное отношение к смешанным семьям было высказано в группе экс-комбатантов из Ткуарчала. Связано это, по-видимому, с тем, что многие жители города имеют родственные связи с грузинами, а также больший опыт совместного проживания. Отношения ко многим грузинам у них не менялось даже в условиях блокады и войны, так как ткуарчальцы помнят, что большая часть грузинского населения города не поддержала грузинские войска, а некоторые сражалось на стороне абхазов. «Те, которые не воевали, пусть возвращаются»), «В первую очередь должны вернуться те, кто имеют родственников в Абхазии и ощущают себя гражданами Абхазии. Конечно, я не имею в виду преступников и бандитов» (Л); «Примем мы одного, обоснуется он, потом пройдет еще время, мы позовем следующего. Это будет нескоро, но через некоторое время люди вернутся» (Т) Особых проблем в общении с такой категорией беженцев участники не видели, так как, по их мнению, «придут старые знакомые, старые друзья; т.е. в беженце мы не можем видеть врага, если он не принимал участия в войне, не убивал наших братьев, сестер, он нам не враг, а такой же, как мы, просто вынужден был покинуть на время войны эту территорию» (С). Но и в этом случае многие участники с трудом представляли реальное время для их возвращения «Это долгий процесс, но иначе нельзя, чтобы нашим детям, внукам досталось жить в мире... » (У), «Надо быть реалистами и понимать, что все не вернутся. Те, кто имеют смешанные семьи, и кто в первую очередь ощущают себя гражданами Абхазии, вернутся» (Л), «.Пюди, которые нормально жили, работали, не лезли ни на эти митинги, ни в эту политику, потому что у них на уме было совсем другое, могут, конечно, вернуться», «Именно таких людей, которые под общую ванну попали и стали так называемыми беженцами, чисто по-человечески очень жаль. Кстати, такие нормальные люди не устроены и по сей день скитаются и не могут себя найти вне Абхазии» (У).

Таким образом, по мнению опрошенных, реальные шансы на розвращение и спокойное проживание имеют те, кто не принимал участия в боевых действиях. « Тем, кто воевал, здесь однозначно делать нечего» (Ж). Одновременно многие признают, что за период войны и за годы полувоенной ситуации «таких людей, которые со- вершенно ни в чем не замешаны, осталось мало». При этом часто делались пояснения и предъявлялись требования к тем, кто вернется. «Надо найти механизмы, которые могли бы определить, имел ли тот или иной беженец какое-нибудь отношение к войне » (Л). «Те, кто не принимал участие в боевых действиях, имеют моральное право вернуться. Но они должны понимать, что в случае возобновления боевых действий они не могут становиться на сторону противника» (Л).

Процесс возвращения многие респонденты связывают не только с грузинскими беженцами, но с беженцами других национальностей. русскими, греками, армянами и евреями, которые были вынуждены уехать за пределы Абхазии в период войны и по разным причинам не могут вернуться домой.6 В связи с этим затрагивался вопрос о создании необходимых условий для их возращения.

Более сдержанно, чем женщины, поддержали право на возвращение людей, не причастных к войне, участники других групп: «Многие говорят, что их заставили, что они пошли воевать со страху, опасаясь, чтобы не тронули их семьи. Какая мне разница, он пошел на фронт с испугу или нет. Он стрелял 1 Пусть он убил хотя бы одного человека, на нем уже кровь, и он не может ступить на эту землю. Многие утверждает, что их сыновья просто носили форму, но не воевали, а только кормили солдат. Какая разница, голодный солдат воевать не будет. Он кормил его, значит, он имеет отношение к войне» (Т).

Респонденты подчеркивали, что возвращение вышеназванных категорий беженцев должно быть добровольным: «Это должен быть акт добровольный с их стороны, раз уж они очень хотят сюда приехать, то должны это сделать добровольно, мы насильно не можем их завести. И, как мне представляется, те, кто хотели сюда приехать, - а это жители Галского района - они уже вернулись. А остальные, кто не вернулся, это те люди, которые не имеют морального права, и они это прекрасно понимают. Я имею в виду тех, кто принимал участив -может, неактивное, а пассивное, но помогал в войне» (Ж).

Принимая во внимание нестабильную ситуацию в республике, связанную с неразрешенностью конфликта, некоторые участники называют в качестве возможного места первоначального заселения беженцев приграничные районы, имея в виду Галский район. Возвращение в другие районы Абхазии займет более длительное время, при этом часто приводилась цифра «40 лет» (Т). Многие отмечали, что возвращение беженцев уже приводило к печальным последствиям: «Когда мы начали запускать беженцев в нижнюю зону Гальского района, мы фактически ее потеряли. Дошло до того, что в мае 1998 года они захотели захватить весь Галский район. Это результат того, что мы поступили гуманно и запустили беженцев. Я считаю, что на границе нужно досконально проверять каждого. (Т) В основном за жесткий контроль над процессом возвращения высказались студенты и экс-комбатанты из Ткуарчала: «Необходимо выяснить, где они во время войны находились, чем занимались, и это должно быть сделано, чтобы не повторилась та ситуация, которая у нас была» (С).

Понимая важность урегулирования проблемы беженцев в разрешении абхазо-грузинского конфликта, участники, тем не менее, выражают свое несогласие с тем, что гуманитарные вопросы излишне политизируются и определенные силы манипулируют проблемой беженцев: «Почему всегда, на всех переговорах, именно этот вопрос выдвигается на первый план? Просто потому, что возвращение беженцев не даст стабилизировать обстановку здесь, в Абхазии. Т. е. они используют беженцев как щит для продвижения своей политики» (С). У некоторой части беженцев, считают многие участники групп, побудительным мотивом к возвращению является не привязанность к родным местам, а неустроенность в Грузии и уверенность в том, что абхазы их примут, так как они непосредственно не участвовали в боевых действиях (У). Однако, такой мотив, вызванный безысходностью, по мнению абхазов, не самый лучший гарант их лояльности по отношению к Абхазии.

Участники подчеркивали также необходимость сбалансирован ного подхода к оказанию гуманитарной и экономической помощи в возвращающимся и принимающей стороне. Принималось во внимание то, что возвращение тысяч людей будет сопряжено с проблем ми жилья (многие граждане Абхазии стали вынужденными переселенцами внутри Абхазии в связи с тем, что их дома были разрушены во время войны), отсутствием рабочих мест и т.д. Учитывая, что за весь послевоенный период практически не было сделано серьезных попыток восстановить разрушенный жилищный фонд для тех, кто сегодня проживает в Абхазии, респонденты выразили сомнение в том, что данный вопрос будет решаться разумно и сбалансировано. В 1997-98 гг. УВКБ проводило в Абхазии программу «Крыша», в результате которого восстанавливались дома как в Галском районе, населенном мингрелами, так и в Западной Абхазии - в с. Эшера Сухумский р-на, населенном преимущественно абхазами и армянами.7 Однако данный проект, по мнению абхазской стороны, не был сбалансированным, поскольку упор делался в основном на реабилитацию грузинских домов в Галском районе. «Если им международные организации создадут лучшие условия, чем для тех, кто эти годы пытался здесь выжить, будет еще один конфликт» (А). В связи с этим респонденты указывали на необходимость преодоления разрухи, создания экономической стабильности. Такая постановка вопроса была озвучена в основном женщинами из всех фокус-групп: «Прежде должна заработать экономика, у людей должна быть работа, они должны достаточно зарабатывать на жизнь. И тогда все эти вопросы будут намного легче решаться, и конкуренция будет перенесена в область экономики, а не сосредотачиваться в политике» (Л); ((Когда будут созданы экономические условия, жить будет легче, может быть, и все структуры будут работать. Когда будет открыта граница, когда будут работать курорты, когда нужны будут люди, которые будут обеспечивать эту жизнь, они будут возвращаться, и никаких проблем не будет, потому что, мне кажется, все стороны жизни будут отрегулированы » (Ж); «Возвращение реально в случае возрождения экономики. Сегодня нам самим трудно в экономическом плане, и мы не готовы принять беженцев» (Л). Некоторые участники считают, что если бы на межправительственном уровне было принято решение о компенсации ущерба, нанесенного войной, многие "проблемы экономического порядка, в частности, проблемы жилищного фонда, можно было бы решить уже сейчас: « Если Грузия выплатит компенсацию за нанесенный ущерб, у нас не возникнет проблем по восстановлению разрушенных домов» (С).

Только в группе лидеров НПО был затронут вопрос о политических правах тех, кто сможет вернуться в независимую Абхазию «Я думаю, что может быть выработана такая формула, которая защитит права абхазского населения. Но и грузины, которые вернутся, должны иметь равные политические права. При этом мы должны сделать все, чтобы то унизительное положение, в котором находился наш народ последние десятилетия, никогда не повторилось. Я думаю, что существуют такие механизмы в мировой практике, что это можно конституционно оформить» (Л)

Как одно из предварительных условий для решения вопроса возвращения беженцев, респондентами косвенно или конкретно высказывалось мнение о том, что возвращение беженцев было бы более реальным при условии соблюдения ими прав и обязанностей гражданина Абхазии: «Я за возвращение беженцев с гарантированием всех прав и обязанностей граждан, включая несение службы в абхазской армии» (Л).

Участники попытались определить опасения грузин и абхазов в связи с проблемой возвращения беженцев. По их мнению, в основе таких опасений лежат страхи, связанные с вопросами безопасности, возможностью возобновления войны. В группе учителей было высказано мнение о том, что грузинские беженцы испытывают страх перед возвращением в места обычного проживания из-за 'руэинской пропаганды, связывая это, в первую очередь, с отсутствием достоверной информации о реальной ситуации в Абхазии. )дна из респонденток имела опыт общения с грузинами из Абхазии, проживающими в данное время на территории Грузии, и в силу родственных отношений имеет достаточно много контактов с ними:

( Если одна из них приезжает сюда и видит здесь реальную обстановку, она говорит, что не знает, что делать, потому что там проводится пропаганда все время о том, что абхазы их всю жизнь уничтожали, и абхазы виноваты в там, что они изгнаны. Когда она приезжает в Абхазию, она видит совсем другое и говорит, что находится между двумя огнями. Например, жители Кочар, Цагеры там не устроены, до сих пор живут в больницах, т.е. настроение у них пока воинственное. Каждое 15-ое число они грозятся, что пойдут на Абхазию. Я пока не вижу, чтобы они хотели 'вернуться, да и боятся пока» (У). Некоторые участники предположили, что часть беженцев не желает вернуться из-за чувства вины и моральной ответственности за случившееся: «Кто уверен и спокоен, ему документ не нужен, ему и уезжать не надо было. Народ 'его и так знает в лицо. Им нечего опасаться» (С); «Думаю, что те, которые здесь живут, остались потому, что не чувствуют за собой вины. Их никто не трогает» (Ж).

В группе женщин практически все говорили об опасениях абхазов, связанных с неизбежностью войны в случае возвращения беженцев. Несмотря на то, что одна из участниц привела пример межэтнической терпимости и взаимопомощи во время войны {((Когда во время войны меня вывозили армяне, мои родственники вывозили своих друзей грузин, чтобы наши не убили их, потому что была такая опасность. Как можно это забыть^»), практически все женщины из группы выразили неверие в то, что после возвращения беженцев не возобновится ситуация, приведшая к войне и потере близких. «Если мы на это согласимся, то через какое-то время наши дети, наши внуки будут снова вынуждены воевать. А для чего тогда все это было^!» (Ж); «Я не очень верю в стабильный мир, раны еще слишком свежи, и это нереально в ближайшие 10, 15, 20 лет. Пока мы видим этих мальчиков, искалеченных войной, мне кажется, не реально об этом сегодня говорить» (Ж).

Решение вопроса о возвращении беженцев многие связывают с условиями безопасности для всего населения, а не только для определенной группы граждан. Особых гарантий личной безопасности нет и у местного населения Если в других группах о личной безопасности говорили косвенно, то все женщины прямо указывали на неуверенность в плане личной безопасности; говорили и том, что для грузин в данной ситуации эта неуверенность удваивается: «Я не могу быть уверена в том, что если я пойду вечером к подруге, то вернусь живая, т.е. я боюсь за свою жизнь, за жизнь своих родителей, я боюсь за жизнь своих друзей, мы не защищены сегодня от криминала. Криминал сегодня уголовно ненаказуем». Вместе с тем, выживание и нежелание покидать свое государство в критический период воспринимается как национальная преданность и возводится в ранг личной ответственности и заслуги: «Если мы все будем бояться и уезжать, то наше государство будет состоять только из членов правительства» (Ж), «Мы не защищены, но мы же не выбираем себе семью или Родину, или город, в котором мы живем... » (Ж); «Это не национальный же признак - безопасность, потому что все мы можем стать жертвой (не дай бог, конечно), независимо от того, грузинка я или абхазка, но для грузина эта опасность вдвойне, может быть, даже в несколько раз будет выше (Ж).

Большинство респондентов считают, что решать проблемы внутренней безопасности, в особенности в том, что касается беженцев,должны представители государственных структур, однако при этом многие рассчитывают на личную инициативу по установлению необходимых мер безопасности. Данная позиция наиболее характерна для женщин. И это не вызывает удивления, поскольку активность женщин в послевоенных условиях значительно возросла, и им приводится взваливать на свои плечи заботы, которые до войны были Практически чисто мужскими. Почти никто из них не назвал в качестве возможных защитников представителей мужского пола: « Моя личная безопасность в моих руках» (Ж); «...Если вернется мой сосед, лично я могу гарантировать, что я ему никакого ущерба не нанесу, но за другого соседа я не могу отвечать» (Ж); «Эти меры, на 'мой взгляд, должны исходить вначале от руководства нашей Республики. Я не могу обезопасить своего соседа, который вернется сегодня из Тбилиси. Я не в силах это сделать, значит, это должны делать те структуры, которые занимаются этим по долгу службы» (Ж). И хотя одна женщина сказала, что гарантами безопасности могли быть стать военные наблюдатели, другая выразила опасения по данному поводу, считая их присутствие возможным только в зоне безопасности: «Иначе это будет военная диктатура» (Ж). Отмечалось, что для возвращения людей необходимо совершенствование структур правоохранительных органов в Абхазии, так как В нынешней ситуации «наши правоохранительные органы не могут установить жесткий контроль даже над собственным абхазским населением, не только над теми, кого мы собираемся сюда вернуть». ^Возвращение людей должно зависеть от возможностей принимающей стороны. В противном случае возвращение беженцев «в массовом порядке будет способствовать формированию в их среде мощной организованной силы, которая в дальнейшем будет противостоять нам» (С), что, по мнению некоторых респондентов, недопустимо.

Проблемы и условия сосуществования.

Итак, в процессе обсуждения общих представлений о проблеме беженцев респонденты вычленили следующие темы: право на возвращение лишь для отдельных категорий граждан и первоочередность права на возвращение; условия, предваряющие процесс возвращения; опасения беженцев и принимающего населения. Далее им были заданы уточняющие вопросы с целью выявления их отношения к перспективе сосуществования с грузинами. На вопрос о том, как изменится жизнь абхазов в случае появления в их среде тех категорий беженцев, возвращение которых респонденты допускают, были даны следующие ответы.

1. Некоторые участники считают сосуществование возможным при условии, что возвращение будет мирным.

2. У более взрослых участников сохранился положительный опьт совместного проживания с определенной частью грузинского населения, о котором они помнят, несмотря на прошедшую войну: «Я совершенно спокойно их воспринимаю, потому что во времена митингов и событий 89-го года они проявили свою позицию, они вели себя как нормальные здравомыслящие люди «у. Когда из другого подъезда грузины шли на митинги, мои соседи смотрели на них осуждающе и высказывали свою точку зрения» (У).

Даже обвинение части гальского населения в содействии так называемым «партизанам» некоторые респонденты посчитали не вполне оправданным, объясняя поведение гальцев их незащищенностью: «Что касается Гали, то там люди вынуждены скрывать диверсантов, потому что иначе те их убьют. Это уже стало вопросом жизни и смерти» (У). Уход многих представителей грузинского населения в Грузию в период и после завершения открытых боевых действий воспринимается частью респондентов как результат жизненных обстоятельств послевоенного времени: «Я нахожусь у себя дома, и я себя свободно чувствую. Многие ушли отсюда не из-за того, что они воевали, и не потому, что их прогнали, а потому, что имеют там родителей. Многие родители беспокоились за тех, кто остался здесь, и им пришлось уехать» (Т).

Однако были и участники, выразившие некоторый пессимизм относительно возможности нормального сосуществования.

3. Другие респонденты, в частности учителя, считают, что при правильном воспитании молодежи можно развить в молодых людях толерантность.

Вопрос о том, какой будет жизнь беженцев после возвращения и что можно сделать, чтобы они ощущали себя в безопасности, воспринимался участниками как возложение на абхазское население некой ответственности за охрану жизни приезжающих, и это вызывало у них определенное раздражение: «Когда разговор идет об охране беженцев, мне непонятно. Кто их должен охранять7» (Л),«...,Думаю, что не сами жители, не сам народ или мужчины должны охранять - для этого существуют структуры, которые должны обеспечивать порядок и покой народу(Ж); «Охранять беженца -урто не моя обязанность, это обязанность правоохранительных орЖганов. Я даже не хочу думать о том, что буду охранять какого-то грузина от какого-то абхаза» (С). Необходимым услбвием для обеспечения безопасности тех беженцев, которые могут вернуться, по мнению участников, является установление стабильности во всех сферах, и, прежде всего, усиление внутренней власти по установлению порядка. Проблему правонарушений респонденты связывают не только с послевоенным положением Абхазии, но и с нестабильностью на всем постсоветском пространстве: "'Необходима стабильность на всей территории постсоветского пространства, а это взаимосвязано, стабильность в России, потому что все, что делается там, идет к нам волной -и в Грузию, и в Абхазию, и в Чечню» (Ж). Необходима также стабилизация экономики, поскольку экономические проблемы сказываются на эффективности работы правоохранительных органов: «Они должны быть материально заинтересованы. Они ведь рискуют жизнью, I"поэтому должны быть хорошо оплачиваемы» (Ж). Более остро осознается респондентами и проблема собственной безопасности в свя|зи с притоком беженцев: « Если абхазское население не будет уверенно в том, что это в их интересах, что все это им не во вред, ничто их не заставит согласиться с возвращением беженцев» (Л).

Другим важным обстоятельством в создании условий для мирного сосуществования, по мнению опрошенных, является предварительное определение мест возвращения и решение жилищного вопроса: «Весьма существенная проблема заключается в том, куда они вернутся''' Ведь известно, что сегодня многие их дома заняты именно абхазским населением, поскольку дома абхазцев были разрушены Вопросов том, где они будут размещены? Именно тут может возникнуть конфликтная ситуация» (С).

Со временем необходимым условием станет необходимость осознания каждым, и абхазами и грузинами, сложившейся ситуации и поиска компромиссов. В таком случае проблемы, связанные с возвращением беженцев, «не будут стоять так остро, чтобы кто-то из-за этого сюда не вернулся» (С), но, тем не менее, вопрос безопасности еще долгое время будет актуальным: «Я все- таки считаю, что вопрос безопасности стоять будет. Нарушения будут носить не массовый характер, но будут инциденты. Есть люди, которые относятся к беженцам спокойно, но есть и такие, кто воспринимает их очень негативно (С).

По мнению участников встреч, есть проблема психологического неприятия абхазами факта возможного возвращения: «Большая часть народа не готова к приему беженцев, не готова к тому, чтобы слышалась где-то грузинская речь» (С); «Если они вернутся, смогу ли я с ними жить рядом? Я не знаю, как себя поведу» (У). Но некоторые участники считает, что данная проблема не будет столь глобальной при условии предварительного разрешения абхазо-грузинского конфликта, поскольку «невозможно всю жизнь воевать. Надо будет как-то наладить отношения, чтобы с их стороны не было того, что было до войны, чтобы они не навязывали нам опять свой язык, не закрывали наши шкалы» (С).

При условии соблюдения возвращающимися беженцами законов и уважения государственности Абхазии возрастет доверие абхазов, что будет способствовать повышению уровня безопасности грузин. «Они вернутся жить в Республику Абхазия, где есть свои законы и свои порядки, и должны забыть своих «лесных братьев», которых по ночам кормят, а на рассвете по тропам водят. Для того, чтобы безопасность беженцев была гарантирована, они должны гарантировать Абхазии свою преданность, и не так, чтобы потом они говорили, что их напугали и им пришлось по тропам водить «партизан». Они уже один раз совершили ошибку. Где у меня гарантия, что они во второй раз с испугу в меня не выстрелят?» (Т)

Примечательно, что в некоторых высказываниях звучала обида на тех грузин, «которые не сумели до конца донести дружбу с абхазами» (Т). Прозвучали они в среде экс-комбатантов, у которых было много дружеских и родственных связей с грузинским населением, в'силу продолжительного совместного проживания

Была и такая точка зрения: «Пока огонь у нас внутри не утихнет, процесс возвращения невозможен. Наше поколение очень озлоблено и, может быть, мешает мирному процессу, хотя, может быть, грузинский народ и не виноват, а виновато их правительство. Нужно время» (Т).

По мнению других участников, разговор о жизни беженцев в Абхазии неуместен, так как их возвращение абсолютно исключено. Наиболее жесткое отношение к возможному возвращению и перспективе сосуществования выразили некоторые участники афонской группы. Более сдержанное неприятие возможного сосуществования аргументировалось в этой же группе недоверием, психологической несовместимостью, опасениями и предубеждением « Они будут изгоями в моральном и психологическом плане. Скажем, если мы здесь собираемся, община какая-то, мы можем общаться, а грузина мы просто не примем в свой круг» (А). Опасения связывались с тем, что опыт прошлого не дает оснований надеяться на мирное сосуществование.' «Один раз пригрели змею на своей груди, и она цапнула. Это все равно, что положить ее еще раз и ждать:укусит или не укусит» (А). По мнению респондентов этой группы, «отношение к беженцам не изменить никакой экономической помощью» (А). «Я не могу жить среди тех, кто в нас стрелял. Я не представляю свою жизнь среди них, и их возвращение для меня немыслимо " (Т),' «Допустим, я нормально отнесусь, а другой, у которого брата убили, мать, отца - он его убьет» (Т); «Мы также доверяли до войны тем, с кем мы жили. Многие из тех, кому мы доверяли, грузины и мингрелы, встали против нас. Я, например, полностью никогда не буду уверена в том, что такая ситуация не возникнет вновь» (С). Менее радикальный противник возвращения беженцев предполагает, что данный вопрос должен решаться «через 40 лет. Но если мы будем продолжать жить голодные и злые, ничего не изменится» (А).

Страхи, связанные с возможной ассимиляцией, были озвучены только в группе экс-комбатантов из Ткуарчала: «Откровенно говоря, я вообще не хочу, чтобы они возвращались. Потому что для абхазцев опять встанет вопрос ассимиляции» (Т).

Один из студентов выразил точку зрения, что излишняя доверчивость абхазов не раз приводила народ к трагическим последствиям. В будущем он предлагал более осторожно подходить к деятельности, направленной на построение доверия. Свое отношение он определил следующим образом. ((Пока я буду жив, не буду с открытой душой полностью доверять человеку» (С). Его поддержали еще три участника из числа студентов.

Несмотря на то, что практически все участники фокус-групп говорили о безопасности в связи с возможным возвращением грузинского населения - тщательно ранжировали тех, кто может приехать в первую очередь, либо вообще отрицали такую возможность - почти все респонденты считали, что для обеспечения безопасности принимающего населения возвращающимся нет необходимости принимать особые меры, кроме тех, что уже были названы (принятие абхазского гражданства, уважение законодательства и Конституции Абхазии и т.д.). Однако недоверие к беженцам заставляет искать и дополнительных гарантий: "Необходимо законодательно закрепить права титульной нации» (А).

Рассуждая о проблемах межэтнических отношений, участники практически всех групп говорили о необходимости восстановления доверия, утерянного в связи с войной и последующими событиями В качестве возможных мероприятий в этом направлении называлась психологическая реабилитация плюс «охладительный период» времени, необходимого для преодоления психологических барьеров.

Примечательно, что наиболее активно это обсуждалось в группе студентов, которые в период войны были подростками Несмотря на жесткость суждений в отношении возможного сосуществования, высказанных во время обсуждения предыдущих вопросов, студенты допускают, что установление нормальных отношений в будущем возможно - при условии наличия такого желания среди беженцев и соблюдения ими приемлемых норм сосуществования.

Говоря о возможности примирения, люди старшего поколения из других групп и непосредственные участники боевых действий проводили параллели со второй мировой войной и указывали на не. обходимость длительного времени раздельного проживания для снятия психологической несовместимости: «В 45-м году, если бы предложили кому-нибудь из тех, кто победил, или из тех, кто пострадал, жить в Германии, он бы сказал, конечно, нет. Сегодня, я думаю, что внуки тех, кто воевал во время второй мировой войны, с удовольствием бы уехали в Германию. Так что нужно время, чтобы наши внуки и дети захотели поехать в Тбилиси» (Ж). В качестве такого отрезка времени участники не раз называли 40 лет, т.е. жизнь одного поколения.

Необходимым условием для восстановления доверия женщины считают предварительное разоружение. При этом никто не предполагает, что беженцы могут приехать сюда с оружием, но наличие бесконтрольного малого оружия и ношение его абхазами, по их мнению, ,может стать предлогом для вооружения вернувшегося грузинского населения. В данном вопросе предполагается равная для всех мера .наказания со стороны правоохранительных органов, что создаст общую благоприятную атмосферу безопасности для всего гражданского населения.

Для установления доверия между грузинами и абхазами необходимо общение, при условии, что на вернувшихся не будет оказываться давление со стороны Грузии: «Самое главное в том, чтобы ими не пытались манипулировать со стороны Грузии» (С). Для студентов восстановление доверия - в некотором смысле отвлеченное понятие. У них практически не сохранились в памяти положительные моменты непосредственного общения с грузинами. Многие из них с 11-ти, 12-ти лет формировались в среде постоянно-то этнического противостояния.

Следующий вопрос касался отношения участников фокус-групп к грузинскому населению, проживающему в Абхазии в настоящее время. Для того, чтобы получить объективную информацию о представлениях респондентов по этой проблеме, вопросы были сформулированы так, чтобы в ответе отражалось отношение к возможности сосуществования абхазов с грузинским населением и формам такого сосуществования. Практически все респонденты затрагивали проблемы населения Гальского района, где и сегодня проживает компактно в основном грузинское население. Разговор велся в контексте того, в какой степени ощущают себя грузины сегодня в Абхазии членами единого сообщества.8

В начале беседы разговор шел о том, как респонденты воспринимают Гальский район и его население. «Очень много представителей абхазских фамилий живут в Гальском районе. Часть из них считают себя абхазами, но записаны они грузинами. Другие считают себя грузинами, и такая ситуация сложилась не по их вине, такова их история. Но я считаю, что это абхазская земля, и мы никоим образом не должны позволить им отсоединить эту территорию. Я считаю, что гальцы - это граждане Абхазии». (Ж) Респонденты центральной Абхазии (А) считают, что «в Гале есть и друзья, и противники, явные и скрытые» (А). То, что гальцам как неотъемлемой части населения Абхазии приходится постоянно чего-то или кого-то бояться, респонденты объяснили послевоенной ситуацией и нестабильностью в регионе, усугубляемой действиями террористических грузинских бандформирований: «Ситуация сейчас не нормальная, но я думаю, у нас хватит сил и ума для урегулирования, и достичь этого можно с помощью встреч, обсуждений» (У).

Ситуацию, в которой сегодня находится гальское население, участники групп охарактеризовали следующим образом.

Практически все они согласились с тем, что проблема безопасности мешает интегрированию гальцев в абхазское сообщество:((Прежде всего, там нужна безопасность, чтобы они (гольцы) чувствовали себя гражданами Абхазии» (У). Заниматься объяснительной работой с населением, установлением мер доверия между абхазами и грузинами, могут, например, неправительственные организации. Гальцы «должны говорить то, что они думают, и мы — то, что мы думаем. В результате чего все мы должны прийти к согласию» (У).

Политическая неурегулированность создает ситуацию, при которой положение гальцев становится безысходным. Наибольшую озабоченность двусмысленным положением, в котором находится гальское население, высказали в основном женщины: ((Гальцы говорят, что сами не знают, где они находятся. Они говорят, что их наказывают и грузины, и абхазы» (Ж); «Раз они вернулись к нам, значит, хотят с нами жить, а на сегодняшний день они и сами не знают, кто они» (Ж), «Им некуда было деться... » (Ж).

В целях углубления процесса интеграции гальцев, помимо необходимости решения проблемы безопасности, в качестве одной из первостепенных была названа проблема изучения родного языка (У).

Одни участники считали, что решение данной проблемы во многом определит отношение гальцев к процессу строительства абхазами нового демократического государства. Степень доверия будет зависеть от тех прав, которые абхазское государство предоставит гальскому населению. В первую очередь это относится к возможности обучения на родном (грузинском) языке. Одна из респонден-ток вспомнила высказывание сотрудника системы образования в Гальском районе, подтверждая, что отказ в праве на обучение на родном языке настраивает людей против абхазов: «Но почему вы поступаете так же, как это делали в свое время грузины в отношении абхазов?» Участница опроса подчеркнула, что не хотела бы действовать такими же методами, которые все мы недавно осуждали. «Мне кажется, что, несмотря на политические проблемы, можно было гальцам изучать свой родной язык» (У). Многие из группы учителей считают, что гальцы должны изучать по желанию свой родной язык, даже если сегодня там нет грузинской школы «Конечно, они должны изучать свой родной язык...»(У); « . Нельзя отнимать у народа язык...» (У).

Другие участники считают, что необходимо поощрять изучение абхазского языка, но оно не должно быть насильственно: «Конечно, не надо заставлять их так же, как когда-то абхазов, насильно говорить на абхазском языке»; "Мы должны все-таки понять, что мы абхазы, что мы должны знать свой язык и наши граждане должны его знать. А у нас, если на собрании сидит одна грузинка или армянин, мы все начинаем говорить по-русски». (У)

В основном все участники фокус-групп считают грузин, проживающих на сегодняшний день на территории Абхазии, гражданами Абхазии. Основным критерием признания за ними гражданства они считают такие качества, как преданность Абхазии, сопереживание и разделение общей судьбы в период войны. «Да, они граждане, они живут с нами, они не ушли, а остались, многие даже воевали на нашей стороне. Может у кого-то и был страх, но они все же остались и живут рядом. Думаю, что они - наши граждане» (Ж); «Их не очень много, но тех, кто остался и работает, живет и сопереживает вместе с нами, я могу назвать гражданами Абхазии» (Ж). При этом опрашиваемые уточняли, что, грузины являются гражданами Абхазии, если они подчиняются законам Абхазии и поддерживают абхазов. С другой стороны, выражались сомнения относительно их лояльности как граждан: "Камень за пазухой есть практически у каждого, это однозначно. Они тоже потеряли, как и мы, связи со своими родственниками, и, как мне кажется, многие из них живут здесь в изоляции. Если мы в изоляции, то они в еще большей» (Ж). Участники группы представителей НПО практически единогласно считают, что формально они являются гражданами, но, как заметил один из участников: «Главное, считают ли они себя гражданами Абхазии» (Л).

Наиболее радикальными оказались участники Афонской группы. Отрицание признания за грузинами гражданства многие обосновывали тем, что решение о возвращении многих беженцев принималось властями кулуарно, не было ни опроса общественного мнения, ни референдума, ни освещения этого вопроса через СМИ По мнению участников данной группы, если грузинское население Абхазии не желает интегрироваться в абхазское общество и понять абхазские ценности, то оно становится чем-то вроде пятой колон, поскольку «многие грузины при новом накале обстановки говорят, что свои идут» (А); «Я думаю, что те, кто хочет, чтобы была установлена грузинская юрисдикция, не считают себя гражданами Абхазии» (Л).

На вопрос, считают ли сами грузины себя гражданами Абхазии, спектр мнений был такой же, как и в ответах на предыдущий вопрос. Те, кто полагают, что местные грузины считают себя гражданами Абхазии, уточняли, что не все грузины могут относиться одинаково к факту своего абхазского гражданства.

Один из группы лидеров НПО, имея в виду непризнанность абхазского гражданства международным сообществом и двусмысленность статуса Абхазии, а также сложности в связи с лишением гражданского населения права на свободное передвижение, не без сарказма отметил, что «самим абхазам сейчас не помогает их гражданство» (Л), поэтому сомнительно, что грузинское население захочет считать себя гражданами Абхазии.

Женщины считают, что местные грузины в основном не принимают абхазского гражданства, а признают только гражданство Грузии: «Мне кажется, что они вообще не считают, что они граждане Абхазии, а все-таки считают себя гражданами Грузии...»', «Я думаю, что они заняли выжидательную позицию и считают себя гражданами Грузии» (Ж), «Когда мы будем жить в разных государствах, если уже об этом речь идет, в Грузии и Абхазии, то каждый будет волен выбирать то государство, законы которого ему нравятся. Люди, которые будут жить в Абхазии - это те, кто полностью согласны с Конституцией и законами нашего государства. А те, кто не согласен, сюда не приедут, раз их не устраивает наше государство» (Ж).

Заключительная часть беседы строилась на обсуждении возможности мирного сосуществования абхазов с теми грузинами, кто проживает в Абхазии в данное время, и с теми, кто может вернуться Участники отмечали, что вследствие войны были случаи, когда «по отношению к лицам грузинской национальности были предприняты какие-то репрессивные меры, так как во время войны абхазок погибло очень много, и, естественно, это была реакция на гибель людей» (Ж). Однако та же участница отрицает возможность развития абхазского государства как моноэтничного: «Грузины, конечно же, будут здесь жить, и мингрельцы тоже, потому что невозможно сделать так, чтобы все отсюда уехали, тогда мы не будем называться демократическим государством. Можно, конечно, сделать так, чтобы здесь ни одного грузина не осталось, но нужно ли это кому-нибудь^» (Ж).

Рассуждая о возможности двойного гражданстве для граждан Абхазии, в том числе грузинской национальности, респонденты высказали различные мнения. Одна из участниц высказала сомнение по поводу двойного гражданства, так как сегодня, по ее мнению, «мы вообще не являемся гражданами какого-либо государства» (Ж) Лица, отрицающие двойное гражданство, высказали следующие мнения:

• каждый должен иметь гражданство того государства, в котором он живет;

в нынешней ситуации, когда абхазам еще предстоит отстаивать право на собственное государство, двойное гражданство невозможно;

• двойное гражданство - это хаос.

• Другие участники допускают двойное гражданство при определенных условиях:

• для определенной категории лиц (женщин, видных деятелей культуры, негрузин, представителей абхазской диаспоры в Турции, для абхазов и т.д.);

• в условиях стабильного мира;

• предлагается почетное двойное гражданство, но не юридическое.

Вопрос, допускают ли респонденты возможность двойного гражданства для грузин, не был воспринят однозначно. В группе экс-комбатантов один из участников сказал, что, признавая право на двойное гражданство для потомков махаджиров, мы тем самым не можем лишить аналогичного права представителей других национальностей, в том числе и грузин: «Не может быть так, что-бы закон писался, допустим, для 25 процентов населения» (Т). Но другой из участников этой же группы считает, что нельзя ставить на одну доску проблемы махаджиров, не имеющих иной родины, и грузин, которые имеют возможность выбора: «Если грузин хочет общаться со своими родственниками в Грузии, пусть будет закон, который даст ему возможность свободно передвигаться».

В целом участники негативно отнеслись к возможности двойного гражданства для местных грузин. Однако некоторые респонденты увидят решение вопроса об институте двойного гражданства лишь в контексте политического разрешения грузино-абхазского конфликта: «Все зависит от того договора, который мы подпишем: будет ли Абхазия независимой, или же будет какое-то совместное государство» (Л). В случае же признания Абхазии независимой, некоторые участники признают право на двойное гражданство для тех грузин, которые «не имели ни прямого, ни косвенного отношения к войне »(Т);« Они могут оставаться гражданами Грузии и в то же время быть гражданами Абхазии» (Л). И только один из участников видит в двойном гражданстве положительный фактор: «Не только допускаю, но и приветствую двойное гражданство, так как признание двойного гражданства для населения Абхазии автоматически свидетельствует о статусе независимого государства. Двойное гражданство может быть только тогда, когда признаны оба государства - например, Абхазия и Грузия» (Л).

Резюме

Опрос общественного мнения, выполненный методом фокусированной групповой дискуссии, дал возможность выявления общественного мнения в определенном социальном разрезе по проблеме беженцев и грузин, проживающих в Абхазии. Спектр представлений о статусе беженцев или перемещенных лиц незначителен. Часть респондентов отрицает применимость термина «беженец» к грузинскому населению, так как грузины не являются, по их мнению, коренными жителями Абхазии. В результате конфликта они были вынуждены вернуться на свою историческую родину, и часть опрошенных воспринимает данный процесс как репатриацию Другие респонденты считают проблему беженцев частью неразрешенного конфликта и объектом политического манипулирования. При этом практически все опрошенные выражали возмущение тем, что под беженцами всегда понимают только грузинское население, в то время как существуют и представители других национальностей, вынужденно покинувшие пределы Абхазии в период боевых действий. Они также находятся в ожидании изменения политической и социально-экономической ситуации для возвращения и реинтеграции в общество. Не менее актуальной для опрошенных является и проблема репатриации потомков абхазов, насильственно переселенных в конце 19-го века в Турцию и страны Ближнего Востока. Что касается грузинских беженцев, то были высказаны следующие идеи: возможно возвращение только тех, кто, например, находится за пределами Грузии, тех, кто жил в Абхазии до сталинских времен, и, главное, тех, кто не причастен к войне ни прямо, ни косвенно, членов смешанных семей, гальцев.

В качестве предварительного условия их возвращения называлось политическое урегулирование конфликта. Политическое урегулирование воспринимается респондентами как признание равноправия с Грузией и признание независимости Абхазии. Только после этого, по мнению респондентов, можно начинать поэтапное возвращение беженцев. Возвращение должно быть добровольным и происходить в соответствии с соглашениями, подписанными обеими сторонами. Возвращение беженцев будет возможно при условии, что они признают юрисдикцию Абхазии, примут абхазское гражданство и будут уважать законодательство Абхазии. Этот процесс должен происходить при условии соблюдения процедурных формальностей, связанных с регистрацией под жестким контролем Отмечалось, что это процесс будет длительным. Респонденты назвали другие условия, необходимые для обеспечения процесса возвращения: решение проблемы безопасности и экономическое восстановление. Указывалось на необходимость создания равных прав и сбалансированного подхода со стороны международного сообщества к возвращающимся беженцам и принимающей стороне, как в плане политических прав, так и в отношении экономических возможностей. В основном, разговор шел о решении экономических проблем, в частности, проблем жилья. В преодолении разрухи и установлении экономической стабильности некоторые участники видят реальный выход из кризиса, когда конкуренция из этнополитической сферы перерастет в экономическую. В связи с этим говорилось о необходимости принятия решения на межправительственном уровне о предварительной компенсации ущерба, нанесенного войной.

В качестве опасений, которые могут испытывать беженцы при дринятии решения о возвращении, участники называли страх, связанный с отсутствием условий безопасности, возможностью возобновления военных действий. Немалую роль в поддержании этих опасений играют отсутствие достоверной информации о реальной ситуации в Абхазии, грузинская пропаганда, а также естественная тревога самих беженцев из-за чувства вины и моральной ответственности за случившееся в период войны.

Опасения же абхазов в первую очередь связаны с возможностью возобновления войны в случае массового возвращения беженцев. •Лревогу вызывает и перспектива резкого изменения демографической ситуации. Вопрос возвращения беженцев многие связывают с общей ситуацией, когда представители двух конфликтующих сторон де доверяют друг другу.

Тем не менее, часть респондентов считает возможным сосуществование абхазов и грузин в случае их мирного возвращения. Участники опроса постарше считают, что, при соблюдении указанных даыше условий, предваряющих возвращение, необходимо способствовать развитию нормальных взаимоотношений с теми, кто сможет вернуться, делая акцент на молодежь.

По мнению респондентов, проблемы безопасности должны решать в первую очередь представители государственных структур. Поэтому необходимо совершенствование местных правоохранительных органов для поддержания стабильной ситуации после возвращения. Однако в связи с неуверенностью в эффективности правоохранительных органов многие возлагают надежды только на свою личную инициативу.

Те участники, которые вообще не допускали возможность возвращения грузинских беженцев, мотивировали это невозможностью мирного сосуществования, опираясь при этом на опыт прошлых лет, психологическую несовместимость, опасения, связанные с возможной ассимиляцией, и т.п. Они допускают возможность решения проблемы возвращения по истечении определенного времени, чаще всего назывался отрезок в 40 лет.

Все участники понимали, что будущее процесса возвращения и реинтеграции беженцев в абхазское сообщество зависит от того, как сложатся отношения между грузинами, проживающими сегодня в Абхазии, и остальным населением, в частности с абхазами. Обсуждение данного вопроса неизбежно возвращало разговор к гальскому региону, так он является определяющим в развитии дальнейших взаимоотношений двух народов.

В связи с нерешенностью многих политических проблем, по поводу двойного гражданства участники высказывались осторожно Большинство признавало безоговорочное право на двойное гражданство для представителей абхазской диаспоры. Некоторые допускают предоставление такого права и грузинам, в случае признания ими Абхазского государства. Один из участников, наоборот, считает, что принятие абхазского гражданства грузинами автоматически означает признание ими Абхазского государства.

Таким образом, опрос показал, что проблема возвращения грузинских беженцев воспринимается респондентами достаточно остро. Участники опроса допускают возможность возвращения при выполнении предварительных условий, которые могут послужить, с их точки зрения, гарантией безопасности, как для принимающего населения, так и для самих возвращающихся. Основным таким условием является, по мнению большинства, политическое урегулирование конфликта.

ЛИТЕРАТУРА

1 За основу брались методики, разработанные в следующих исследованиях

* 1 Инструкция по проведению фокус-групп М, Национальный демократический институт международных отношений, 1995
* 2 Лэс Кэмпбелл Использование опытных групп при проведении исследований в России М , Национальный демократический институт международных отношений, 1995
* 3 Богомолова Н Н, Мельникова О Т, Фоломеева ТВ Фокус-группы как каче-сгвенный метод в прикладных социально-психологических исследованиях Практическое пособие по социальной психологии
* 4 Оливия Холмз Проведение фокус-групп Социальный маркетинг для некоммерческих организаций М, 1998

2 См материалы заседаний рабочих групп Женевской Конференции с 1996 г («Региональной конференции по рассмотрению вопросов беженцев, вынужденно перемещенных лиц, других форм недобровольных перемещений и возвращающихся лиц в странах СНГ и соответствующих соседних государствах»)

3 Массовое заселение абхазских земель грузинами происходило в несколько 'этапов в результате восстания 1877-78 гг против колониальной политики России была выселена большая часть абхазского населения (махаджиров), абхазские земли осваивались русскими, греками, армянами и, в частности, жителями Западной Грузии (мегрелами), в1918-1921в Грузинской Демократической Республике был создан переселенческий отдел, занимавшийся переселением грузин в Абхазию,

В 1937 г создается «Абхазпереселенстрой» для переселения в Абхазию жителей в основном Западной Грузии (наиболее значительные акции - массовое выселение греков и турок в 1949 г и заселение их домов вновь прибывшими грузинами, массовое переселение грузин в абхазские села в 1951-52 гг, заселение территории Абхазии грузинами под видом «набора специалистов и рабочей силы» в 1960-70 гг

См АчугбаТ А, Этническая «революция» в Абхазии Сухум, «Алашара», 1995, Аргун Ю Г, Геноцид абхазов, Сухум «Алашара», 1998)

4 См Описание первой части исследования в работе Л В Кварчелия «Современный контекст и проблемы грузино-абхазского урегулирования»

5 По некоторым данным, численность абхазов, проживающих на территории Турции и в странах Ближнего Востока, колеблется от 115 000 до 300 000 человек Дзидзария ГА Махаджирство и проблемы истории Абхазии 19 столетия Сухуми, «Алашара», 1982

Однако, по неофициальным подсчетам последних 20 лет, их численность составляет от 600 000 до 1 000 000 человек (включая Турцию, Ближний Восток и страны Европы и Америки, куда потомки махаджиров переселились после 1967 г -в результате арабо-израильского конфликта)

6 Стороны конфликта предоставляют разные цифры по количеству грузинских беженцев грузины называют от 300 до 400 тыс человек, абхазы - около 160 тыс, исходя из того, что численность грузинского населения до августа 1992 г составляла около 240 тыс человек, из которых 30 тыс не покидали Абхазию, а около 60 тыс уже вернулось в Галский район

Представители ООН называют число 250 тыс беженцев грузинской национальности и несколько тысяч русскоязычных (Рей Уилкинсон Особенно сложная проблема Журнал «Беженец», том 4, с 117, УВКБ ООН, 1999)

7 В связи с майскими событиями в Галском районе, когда в результате возобновления боевых действий были разрушены многие дома, ранее восстановленные УВКБ, эта международная организация отказалась от дальнейшей программы по реабилитации жилищ до заключения прочного мира Есть предположение, что международное сообщество, разочарованное кажущейся неразрешимостью кризиса вокруг Абхазии, может вообще оставить последнюю без внимания Рей Унлкинсон, Особенно сложная проблема «Беженцы», т.4, с. 117.

8 В настоящий период в Абхазии проживают около 80 тысяч грузин. В основном это те, кто не принимал непосредственного участия в агрессии Грузии против Абхазии. Частично, на индивидуальном уровне, безусловно, интегрирование происходит. Тем не менее, гальское население ощущает себя отторгнутым от общих социальных процессов. Требований, адресованных абхазскому правительству со стороны гальцев, практически нет, но и уровень сотрудничества почти нулевой Гальцы ждут результатов переговорного процесса, хотя есть признаки желания более активно участвовать в социально-экономической жизни Абхазии. Показательно, например, отношение к выборам в парламент в 1996 г, когда активность избирателей из числа жителей Галского района, по мнению наблюдателей, была достаточно высокой. К сожалению, желание гальцев сотрудничать не вызвало достаточного интереса и осталось невостребованным. Тем не менее, многие понимают, что oн того, в какой степени мы сможем привлечь жителей Гала, заинтересовать их ь разделении общей судьбы, в определенной степени зависит будущее Абхазии.