Владислав Ардзинба: “Грузинские войска были введены в Абхазию по согласованию с Ельциным”

На этой неделе исполнилось 13 лет с момента вторжения грузинских войск на территорию непризнанной Республики Абхазия. В дни мрачного юбилея, а также в год своего 60-летия первый президент Абхазии Владислав Ардзинба согласился коротко, без протокола ответить на несколько вопросов “МК”. Мы были единственные, кто смог с ним поговорить в эти дни. Несмотря на тяжелую болезнь, Владислав Ардзинба по-прежнему следит за всем, что происходит в республике.
— Владислав Григорьевич! Что вы могли бы сказать сегодня о первом дне войны?
— 14 августа 1992 года — одна из трагических страниц в нашей истории. У Госсовета Грузии были танки, артиллерия, самолеты и вертолеты, у нас — всего лишь автоматы.
— Вы владели информацией о вводе грузинских оккупационных войск в Абхазию?
— Были люди, наши люди, которые, как выяснилось потом, знали о том, что будут введены грузинские войска. Не только знали, но и ждали их. Даже кое-кому обещали должность заместителя министра обороны Грузии. Многим всякое обещали.
Для меня же появление этих войск было неожиданностью. Я в это сначала не поверил. Первым о передвижении грузинской боевой техники в направлении Сухума мне сообщил глава Очамчирского района И.Гургулия. И когда я убедился, что они проехали Мачарский пост, я все понял.
— Каковы были ваши первые действия?
— Я поехал к российским пограничникам на “Маяк”, там был независимый аппарат ВЧ-связи. В это время в Сочи, на даче “Бочаров Ручей”, отдыхал Президент России Ельцин. Я звонил ему неоднократно, но он, к сожалению, стал недоступен. Грузинские войска были введены в Абхазию по согласованию с Ельциным.
— Владислав Григорьевич, вы тогда говорили с Шеварднадзе?
— Да, я пытался и 13, и 14 августа. Когда же до него дозвонился 14 августа, он мне сказал: “Владислав Григорьевич! Соберите Верховный Совет, я к вам приеду, и мы все решим”. Шеварднадзе, как достаточно опытный политик, хотел путем интриг и политического нажима распустить Верховный Совет и создать Госсовет, в том числе и из абхазов. Они думали так: Владислава отставим, придет местный Госсовет со своей командой. Но когда стало ясно, что это не получится, грузинские войска перешли к широкомасштабным боевым действиям.
Тогда я понял, что это война. Они думали, что мы, абхазы, разбежимся, как зайцы, но не тут-то было. В первый же день войны мы взяли танк на Красном мосту. 14 августа 1992 года стал днем начала нашей победы. И на первом ее этапе огромную роль сыграли добровольцы — наши братья с Северного Кавказа.
— Что бы вы посоветовали сегодня, спустя 13 лет, народу Абхазии?
— Главное — каждый должен сделать все, от него зависящее, чтобы больше не было войны. Я хорошо знаю характер наших людей, поэтому никому не советовал бы воевать с нами. Есть масса других способов выхода из ситуации, я бы никому не рекомендовал захватывать чужие территории, тем более им не принадлежащие. В нашем случае речь идет не о сепаратизме, а о нашей свободе. Речь идет об агрессивной политике Грузии по отношению к Абхазии. То, что происходит сегодня, в смысле отношения Грузии к Абхазии, — просто глупо. Руководитель Грузии должен понять простую истину: коготок увяз — всей птичке пропасть.
— Сегодня у нас другая власть. Вы как первый президент, человек опытный и мудрый, что могли бы пожелать нам всем?
— Первое и последнее: ни в коем случае не допускать непоправимых ошибок. Надо идти вперед. В нашей ситуации нельзя допускать ревизии достигнутого. Никогда не следует забывать о том, что наша победа не входила в планы многих. Мы сумели выйти, сохранив лицо, из сложнейшей ситуации, несмотря на войну и разные блокады. Поэтому мы обязаны хорошо думать. Как говорится, поспешай не торопясь.