Мертвая зона российских интересов

(««См.Начало) Грузины задержали в Сухуми сотрудника «одной из российских спецслужб» (они не называют, какой, но можно предположить — ГРУ) во время его встречи с агентом. Агент, видимо, оказался двойником — встреча была зафиксирована на видеопленку. Российский офицер, который старался получить оперативные данные о состоянии грузинских формирований, не стал отрицать своей вины. Но следствие по политическим причинам было тут же прекращено, и арестованный отпущен на все четыре стороны.

За проведение «активных мероприятий» из страны был выслан корреспондент «Комсомольской правды». По мнению Батиашвили, публикации журналиста были настолько хорошо продуманы и специально поданы порочащим грузин образом, что нет сомнений — сценарий репортажей писали специалисты, практиковавшиеся еще в годы холодной войны.

В свою очередь, в Сочи Краснодарское управление КГБ задержало четырех грузинских разведчиков, пытавшихся собрать данные о вооружении, поступающем абхазам. Но» так как Абхазия юридически часть Грузии, получилось, будто арестованные шпионили не против России, а против части своей же страны. Следствие также не велось.

Немало шума наделал случай с убийством представителя ЦРУ. По официальной версии, вместе со своим грузинским коллегой (получившим сейчас повышение) цэрэушник возвращался с пикника в Тбилиси. Один из пьяных национальных гвардейцев якобы выстрелил вслед пронесшейся машине. Американец в это мгновение повернулся, и пуля попала ему в лоб (при этом сидевшие на заднем сидении девушки не пострадали).

Натянутость версии очевидна. За трупом своего сотрудника прилетел лично директор ЦРУ. Из самолета он не вышел и прямо на борту имел часовую беседу с Шеварднадзе. После чего и была, видимо, окончательно утверждена формула: «следствие закончено, забудьте».

ЦРУ одно время достаточно активно пыталось присутствовать в Грузии. Охрану Шеварднадзе готовили, в Америке и вывозили грузинского лидера из осажденного Сухуми на катере тоже американские спецназовцы (заверениям и российской, и абхазской сторон, будто он может беспрепятственно покинуть город, Шеварднадзе не поверил). Сам факт того, что Шеварднадзе больше ориентировался на американскую охрану, говорит о том, что местному КГБ, где позиции Москвы очень сильны, он не доверял.

Но открытые стычки на «невидимом фронте» — это лишь вершина айсберга. И Батиашвили, и сторонники теснейшего союза с Россией, и противники такового считают: и в свержении Гамсахурдиа, и в разжигании войны в Абхазии роль наших спецслужб огромна. Через своих многочисленных друзей они находили «ключевых лиц», добывали оружие, распространяли слухи, старались довести «необходимую информацию» до руководителей, принимающих решения, ловко играя на сотнях нитей, связывающих местных политиков по рукам и ногам. Как сказал все тот же Батиашвили, «открыто подстрекали необходимое общественное мнение».

Очевидно, что корпоративные интересы при таком раскладе также могут присутствовать при реализации сценария «нестабильность и война дают повод ввести войска на законных основаниях». Ведь избежать особые отделы или военную разведку при торговле оружием — практически невозможно. А значит, на кону стоят еще и огромные деньги, за которые стоит вкалывать. (В том, что оружие из арсеналов уходило «налево», нет сомнений. Как нет их и в том, что часть его объявится через некоторое время в России.)

Говоря о корпоративных интересах, нельзя не заметить и следующее — чем больше будет конфликтов по границам России, тем меньше будет желающих сокращать армию или урезать ее бюджет. И генералы это отлично понимают.

Вряд ли мы когда-нибудь увидим оперативные разработки и инструкции, регламентировавшие действия наших спецслужб в грузино-абхазском конфликте. Особенно в той ситуации, если грузинские политики правы и наши разведчики увязли там по уши. Да и скорее всего все ограничивалось аналитическими разработками, где описывалось, что и как при всевозможных раскладах, устными обменами мнениями и пожеланиями. Трудно будет оценить и степень участия СВР, МБ или ГРУ в событиях. Но представить себе, что спецслужбы России, сохранившие отличные связи на местах, вообще устранились от формирования и проведения политики России по отношению к этому региону или «сохранили девственность», тоже невозможно.

В Москве — свое представление о вводе миротворческих сил. Поначалу в Совете Федерации возникали некоторые сомнения по поводу целесообразности операции. «Сенаторы» колебались, пока к ним не приехал сам министр обороны Павел Грачев и на закрытом заседании не привел некие, как говорят, бесспорные аргументы «за». (Продолжение »»)