Так не пишется история

Некоторые замечания по поводу т.н. «учебника» Истории
Абхазии» «О. Х. Бгажба и С. З. Лакоба

В 2006г. в Сухуми вышла книга: «История Абхазии» (с древнейших времён до наших дней).[1] Её авторами являются О. Х. Бгажба и С. З. Лакоба. По решению Министерства образования сепаратистской Абхазии данному изданию присвоен статус учебника 10-11 классов общеобразовательных учебных учреждений. Позже, в 2007г. фактически та же самая книга была переиздана уже для более обширной аудитории.[2]

Оба автора хорошо известны в научных кругах. Олег Бгажба – один из ведущих абхазских археологов, доктор исторических наук, профессор Абхазского государственного университета, исследует археологические памятники Абхазии древнего и средневекового периодов. Станислав Лакоба – кандидат исторических наук, один из компетентных абхазских историков, в основном занимается изучением истории Абхазии XIX-XXвв. Он вдохновитель и главный редактор учебного пособия по «Истории Абхазии», изданного в 1991г.[3] (среди авторов данной книги был и О. Х. Бгажба). Вместе с тем, С. Лакоба является известным политическим деятелем, до недавних пор занимавший пост секретаря совбеза сепаратистского правительства.

Первое, что бросается в глазах при ознакомлении т.н. «школьного учебника» «Истории Абхазии», это безудержное стремление авторов, во что бы то ни стало, вырвать Абхазию и абхазов из общегрузинского этнокультурного и политико-государственного мира и историческое прошлое нынешней Абхазии представить в полном отрыве от общегрузинской истории. Кого только не обнаружит читатель в изложенной О. Бгажба и С. Лакоба «Истории Абхазии»: протохетты, древние греки, римляне, византийцы, готы, армяне, хазары, аланы-осетины, турки и, конечно же, и русские. Только для грузин и Грузии не нашлось место в этой «истории». Единственный период, который не смогли обойти в этом отношении авторы «учебника» – это XI – первая пол. XIIIв., когда, по их утверждению, существовало единое абхазо-грузинское государство – т.н. «Царство абхазов и картлийцев».

Весьма односторонней и субъективной представляются суждения О. Бгажба и С. Лакоба об этногенезе абхазов. Отмечая генетическое родство абхазо-адыгской группы языков только с нахо (веинахо)-дагестанскими языками, которые, по мнению авторов, составляют кавказскую семью языков, они хранят полное молчание о том, что в науке (в том числе среди ведущих абхазских языковедов) до последнего времени почти не вызывало сомнение генетическое родство вышеназванных языковых групп с картвельскими языками и, что самое главное, эта семья языков в лингвистической науке вообще носит название «Иберо-кавказской». Правда, в последнее время некоторые исследователи, в том числе весьма авторитетные (Г. И. Мачавариани, Т. В. Гамкрелидзе, С. Н. Николаев и С. А. Старостин, Х. Фенрих и др.), отрицают генетическое родство картвельских языков с северокавказскими языками, однако современное состояние изучённости данной проблемы пока никак не даёт повода одним махом отказаться от традиционного взгляда. Складывается впечатление, что авторы просто избегают лишнее упоминание понятия «иберо-кавказская семья языков» и этим самим стремятся даже гипотетически не допустить какую-либо близость абхазов с грузинами.

Не менее тенденциозно и в научном отношении весьма неубедительно выглядит использование т.н. «майкопской» и «эшерской» «надписей» для доказательства наличия этнокультурных связей древнейшего населения Западного Кавказа с народами Малой и Передней Азии, с древневосточными цивилизациями в целом. В этой связи, особенно не выдерживает критики очередное тиражирование сенсационных «открытий» русского филолога Г. Турчанинова, который, как известно, в своё время (ещё в 60-х годах прошлого столетия) на основе собственного «прочтения» «надписи» т.н. «Майкопской плиты» на современном (?!) абхазском языке, признал эту «надпись» древнейшим памятником алфавитного письма в мировой цивилизации вообще[4] (тогда Г. Турчанинов датировал её XIIIв. до н.э., однако, позже – 80-х годах – он пошёл ещё дальше и как минимум на одно тысячелетие удревнил создание древнеабхазской письменности). В этой связи, считаем нужным напомнить читателю, что наиболее компетентные знатоки Кавказа и древневосточных цивилизаций, в том числе и крупнейшие русские (И. М. Дьяконов, Е. И. Крупнов, Л. И. Лавров и др.) и грузинские (Т. В. Гамкрелидзе, Г. Г. Гиоргадзе, Н. Ю. Ломоури и др.) учёные подвергли основательной критике эти «новации» Г.Турчанинова, воочию показали всю абсурдность его «теории» и объявили её плодом фантазии автора.[5]

Что же касается определения этнической принадлежности племён, населяющих Северо-Западную Колхиду в I тыс. до н.э., авторы «учебника» и здесь стараются стереть следы проживания картвельских племён на территории современной Абхазии, при этом они особенно не утруждают себя привлечением какой-либо научной аргументации. Вместе с тем, в науке (М. П. Инадзе и др.) давным-давно известно, что древнегреческие письменные источники (а они единственные) однозначно подтверждают проживание колов «на нижних склонах Кавказского хребта» и кораксов, населяющих «места к западу от них» («Землеописание» Гекатея Милетского – VIв. до н.э.), названных в словаре «Этника» Стефана Византийского (VIв. до н.э.), «Колхским племенем». В «Перипле» же Псевдо-Скилака Кариандского (IVв. до н.э.) имеется прямое свидетельство о том, что территорию «к югу от кораксов и колов от Диоскурии (ныне г. Сухуми) до р. Апсароса (р. Чорохи) в раннеантичную эпоху занимали… колхи».[6]

Исходя из этих данных, исследователи (М. П. Инадзе, Д. Л. Мусхелишвили и др.) не сомневаются, что в I тысячелетии территорию современной Абхазии, как предгорные регионы, так и прибрежную полосу, явно населяли племена западно-картвельского происхождения – колы, кораксы, колхи.[7] Если даже оспорить картвельское происхождение колов и кораксов, как можно обойтись с колхами, которые даже самими О. Бгажба и С. Лакоба признаны «древнекартвельскими племенами» (с. 63) и которые, как уже было отмечено, по весьма достоверному указанию вышеназванного Псевдо-Скилака Кариандского занимали территорию к «от Диоскурии … до р. Апсароса (р. Чорохи)».

Гениохи авторами «учебника» однозначно объявлены абхазскими племенами, которые в I тыс. до н.э. якобы занимали, ни больше, ни меньше, «почти всё Западное Закавказье и прилегающие области» (с. 63, курсив наш – З.П.). Здесь не может не возникнуть совершенно естественный вопрос. Если «всё Западное Закавказье» было населено «абхазо-гениохами», то почему древние греки данный регион назвали «Колхидой» а не, допустим, «Гениохией»? В «учебнике» также безоговорочно объявлены абхазскими племенами и «саниги» (с. 95). Данная точка зрения (кстати, она берёт начало от З. В. Анчабадзе,[8] затем её отстаивал Ш. Д. Инал-ипа,[9]) явно надумана и не выдерживает критики.

Подавляющее большинство учёных непосредственно занимающихся данной проблематикой (И. А. Орбели, Н. Я. Марр, С. Н. Джанашия, П. И. Ингороква, Г. А. Меликишвили, М. П. Инадзе, Н. Ю. Ломоури, Д. Л. Мусхелишвили, Т. Ш. Мибчуани, Г. А. Гасвиани и др.), санигов причисляет к картвельскому (мегрело-чанскому, сванскому) этническому миру. О картвельском происхождении санигов однозначно свидетельствуют следующие обстоятельства: 1) В этнониме «саниги», как совершенно обоснованно подчеркнуто в науке (Н. Ю. Ломоури), легко выделяется корень «сани» – греческая форма этнонима «чани» („ჭანი“), мегрело-чанское происхождение которого не подлежит никакому сомнению; 2) Древнейшее грузинское название Диоскурии – Себастополиса (т.е. –

современного Сухуми) – «Цхуми» на сванском языке означает «граб», а появление сванского топонима в окрестностях Сухуми-Диоскурии возможно было лишь тогда, когда в этих краях обитали именно сванские племена.[10]

Учитывая, что после VIII века, к которому относится древнейшее упоминание в грузинской хронике «города Апшилети – Цхуми» (т.е. времени, когда Цхуми уже не принадлежал сванам, а был городом Апшилети-Апсилии), трудно найти следы пребывания сванских племён в окрестностях Сухуми, то сванское название данного места должно было возникнуть раньше VIIIв. Со всей ответственностью можно утверждать, что сванское название г. Сухуми могло появиться еще до Iв. до н.э., когда, по словам известного древнегреческого географа Страбона (64г. до н.э.-20г. н.э.), над вершинами вокруг Сухуми-Диоскурии «господствовали сваны», и в земле которых (т.е. санигов), по почти документальному сообщению другого греческого автора IIв. н.э. Флавия Арриана, и «лежал Себастополис» (Диоскурия-Сухуми). Вместе с тем, нельзя исключить также возможность объяснения топонима «Цхуми» и при помощи мегрело-занского языка (по мегрельски «цхимури», «тхуму» – также породы деревьев). Своего рода документальным подтверждением подобного варианта может служить известное указание другого древнегреческого географа Клавдия Птолемея (IIв. н.э.) о том, что у северной границы Колхиды, к северо-западу от Диоскурии, вдоль реки Коракс (по мнению учёных, р.Бзыби) жили «свано-колхи» – своего рода смешанное свано-мегрельское племя.[11]

В «учебнике» совершенно произвольно освещается история распространения христианства в Абхазии. По утверждению О. Бгажба и С. Лакоба к сер. VIв. завершился процесс христианизации абхазов, чему, по их мнению, способствовало ослабление языкового барьера, так как, к этому времени, оказывается, «среди местного населения … многие прекрасно изъяснялись и по-гречески», да и не исключено, что «если церковная служба проходила на греческом языке, то проповедь могли проводить и на абхазском» (с. 115, курсив наш – З.П.). Интересно, если абхазы так усердно приобщались к христианству в VIв., да ещё и на родном языке, как же это получилось, что на фоне политического возвышения региона завершившегося, по утверждению авторов «учебника», образованием «национального» государства – Царства «Абхазов», они не сумели перевести церковное богослужение на родной – абхазский – язык и создать национальную христианскую книжную культуру, также как это сделали, например грузины, армяне, славяне и т.д.

Или что же заставило царей «абхазов», которые почти сразу заявили о своих далеко

идущих амбициях, перевести официальное делопроизводство и церковное богослужение с греческого не на свой «родной» абхазский, а на грузинский язык? Естественно, на этот вопрос вразумительного ответа у авторов «учебника» нет. Да они вовсе обходят его, хотя в историографии этот вопрос давным-давно решён. И, главное, не кто иной, как сам крупнейший абхазский историк Зураб Анчабадзе однозначно указал на те факторы, из-за которых именно грузинский язык стал языком государственного делопроизводства и церковного богослужения в Царстве «Абхазов». По совершенно обоснованному заключению З. В. Анчабадзе «всеобщее распространение» грузинского языка «в качестве основного языка письменности и культуры во всём Абхазском царстве» было вызвано тем обстоятельством, что в этом государственном образовании именно «картвельский элемент составлял значительное большинство населения, а также занимал большую и ведущую часть… царства в территориальном отношении. Кроме того, картвельский элемент оказался более развитым в социально-экономическом и культурном отношениях».[12] Вот эту неопровержимую истину скрывают О. Бгажба и С. Лакоба от своих соотечественников.

Формат данной публикации, конечно, не позволяет дать исчерпывающий ответ почему созданное в конце VIIIв. «эриставом Абхазии» Леоном II-ым Царство «Абхазов» изначально было не собственно абхазо-апсуйским «национальным» государством, как это пытаются представить авторы «учебника», а таким же чисто грузинским национальным политическим образованием, каковым было к примеру т.н. «Картвельское» царство Багратионов. Несмотря на это, считаем необходимым всё же сделать отдельные комментарии.

Тот факт, что Леон II – «эристав Абхазии» назвал себя «царём абхазов» («мепе апхазта») и в Грузии, и за её пределами это новое государственное образование стали называть страной «царя абхазов», т.е. Царством «Абхазов» или просто «Абхазией», отнюдь не означает, что этим самым произошло существенное изменение национально-государственного облика Западной Грузии в целом и было положено начало созданию в пределах всей Западной Грузии качественно нового, собственно абхазского национального государства, правопреемником которого, якобы, является нынешняя непризнанная Республика Абхазия, а не современное грузинское государство в целом.

В связи с этим, не лишне вспомнить, что в мировой истории немало примеров, когда название страны не соответствует своему содержанию. Возьмём хотя бы Болгарию. Так, общеизвестно, что название «Болгария» страна получила от основателя государства, булгарского хана Аспаруха, перебравшегося из Волжской Болгарии на Балканы.[13] Однако, кто может сказать, что это государство было тюркским, а не славянским (следует отметить, что этот пример – для показа грузинского национально-государственного облика Царства «Абхазов» IX-X вв. – часто приводил в своих лекциях и выступлениях сам З. В. Анчабадзе). Или же Киевская Русь. Сейчас уж не вызывает никакого сомнения, что название «Русь» скандинавского происхождения (В последнее время точка зрение об исконно славянском происхождении племени Русь, совершенно обоснованно названа «историографическим мифом», который «перестаёт играть роль «исторического факта»[14]) и оно было дано стране лишь потому что основатели государства – Рюрик, Олег и т.д. были норманнами. Но даже самый ярый приверженец т.н. «Норманнской теории» не сможет отрицать, что Киевская Русь с самого начала была именно славянским государством, а не норманно-скандинавским. То же самое можно сказать и об испанском прецеденте. Разве возведение на испанский престол (в 1700г.) внука французского короля Людовика XIV-го, герцога Анжуйского (он же Филипп V) привело к замене испанского государства французским?[15] То, что этническое происхождение правящей династии не играет решающую роль при определении национально-государственного облика страны видно и из политической практики самой Грузии. Так, известно, что после смерти первого царя Кахети-Эрети Квирикэ III-го на престол вступил (около 1039 г.), его племянник (сын сестры) – представитель ташир-дзоракетской армянской династии – Гагик,[16] но из-за этого Кахетинское царство никак не стало армянским государством.

Также неверно, утверждение авторов «учебника» о том, что, «Царство Абхазов» – национальное государство апсуа-абхазов появилось в результате «военного покорения» правителем Абхазии всей Западной Грузии. Если бы «абхазская» династия пришла к власти в бывшем Лазско-Эгрисском царстве как иноземная сила, якобы «оккупировавшая» территорию соседней страны и навязавшая местному грузинскому населению совершенно чуждую ему абхазскую государственность, то тогда, совершенно не понятно, почему средневековое грузинское общественное и политическое сознание так мирно и безболезненно восприняло этот акт «агрессии»? Ведь, достаточно самого беглого ознакомления с памятниками древнегрузинской исторической литературы, для того, чтобы однозначно убедиться в самом благожелательном отношении к представителям т.н. «абхазской» династии со стороны буквально всех средневековых грузинских писателей и летописцев, которые в той или иной мере касались деятельности царей «абхазов». Разве «Летопись Картли» – главный и единственный источник, в котором изложена более или менее полная история Царства «Абхазов» и которая целиком и полностью отражает грузинскую, подчеркиваю именно грузинскую, а не вымышленную абхазо-апсуйскую национально-государственную коньюнктуру, могла допустить ту лесть и восхваление, на которые явно не скупится по отношению грозных «абхазских» царей, якобы «завоевывающих» всю Грузию, патриотически настроенный грузинский летописец?

Здесь может быть только одно объяснение – в представлении грузинской общественности цари «абхазов» были не какими-то «чужестранцами»-«завоевателями», а такими же грузинскими лидерами, каковыми являлись, например, представители династии Багратионов. Это, безусловно, одно общегрузинское культурно-политическое и государственное пространство, внутри которого, на этот раз, выдвинулась новая, «абхазская» династия. Независимо от того, кем бы ни были Леон II и его преемники в этно-племенном отношении (если даже они на самом деле являлись этническими абхазами, что, на наш взгляд, вполне вероятно), это ровным счётом ничего не меняет, так как, по своей политической и государственной деятельностью династия «Леонидов» однозначно представляла общегрузинский государственный и культурно-политический мир. Цари «абхазов» строили единое грузинское государство – «Сакартвело» – «Грузия»), а не национальное государство апсуа-абхазов «Апсны».

То, что Леон II и его преемники создавали исключительно грузинское, а не абхазо-апсуйское государство наиболее отчётливо проявилось в церковной политике царей «абхазов». Как известно, после обретения государственной независимости, «Леониды» активно стали добиваться вывода страны из идеологическо-конфессионального влияния Византийской империи и создания национальной государственной идеологии, что невозможно было без церковного разрыва с Византией. Венцом этой политики царей «абхазов» стало обретение церковного суверенитета «Абхазским» царством и учреждение т.н. «Абхазского» Католикосата. После обретения церковной независимости цари «абхазов» развернули бурную деятельность по созданию новых церковных центров и обеспечению условий для внедрения грузинской письменной культуры и грузинской христианской книжности по всей Западной Грузии, в том числе и на территории современной Абхазии. В этой связи, следует особо отметить, что самая ранняя грузинская надпись обнаружена не в восточных областях Западной Грузии (где-нибудь в Имерети), а именно в пределах нынешней Абхазии. Мы имеем в виду надписи на асомтаврули из церкви Мсигхуа (Гудаутский р-н), найденные абхазским исследователем А. К. Кация,[17] которые по мнению специалистов (В. Силогава, Л. В. Ахаладзе) датируются IX-X вв.[18] Этому процессу сопутствовало упразднение старых греческих епархий и основание вместо них новых грузинских епископских кафедр, о чём находим прямые свидетельства в «Летописи Картли».[19]

Именно благодаря этой, ярко выраженной, грузинской национальной политике царей «абхазов» в церковной сфере, уже в X (а не в XI-XII вв.)Западная Грузия в целом, естественно, включая и территорию современной Абхазии, превратилась в страну грузинской письменной культуры и книжности. Если бы цари «абхазов» намеревались строить абхазо-апсуйское национальное государство, то тогда они просто-напросто были обязаны позаботиться о формировании своей абхазо-апсуйской национально-государственной идеологии, что в первую очередь подразумевало создание собственной письменной традиции и книжности. Но «абхазские» цари, как видим, вовсе не ставили перед собой такую задачу и греко-византийской идеологии почему то противопоставили грузинскую национальную идеологию, которую олицетворяла грузинская церковь.

Единственное объяснение тому, почему так поступили цари «абхазов», это то, что Леон II и его предки, не говоря уж о преемниках основателя «Абхазского» царства (несмотря на своё возможное абхазо-апсуйское этническое происхождение) давно, до воцарения Леона II-го, считали себя представителями общегрузинского государственного и культурно-политического мира. Для них грузинский язык, язык восточных грузин-картов, который лёг в основу грузинского литературного языка и грузинская христианская культура были такими же родными, как и для остального картвельского населения Западной Грузии, в том числе для мегрело-чанов и сванов, которые, как известно, говорили (и теперь говорят) на своих языках-диалектах. И всё же, если даже гипотетически допустить наличие узко-абхазского национально-государственного менталитета в самосознании царей «абхазов» хотя бы на начальном этапе формирования «Абхазского» царства, совершенно очевидно, что далеко идущие политические амбиции, безусловно, вынудили бы их считаться национально-государственными интересами подавляющего большинства населения страны и взять курс на строительство именно грузинского (а не абхазо-апсуйского) государства.

Таким образом, нравится это или нет нашим абхазским друзьям-коллегам, с полной уверенностью можно сказать, что Царство «Абхазов» – это новое западногрузинское государство, возникшее на развалинах Лазско-Эгрисского царства. Оно является своего рода правопреемником древне-колхидского и лазско-эгрисского государств. Более того, образование «Абхазского» царства качественно новый этап в истории грузинской государственности. В отличие от Лазики-Эгриси (не говоря уже о древней Колхиде), национально-государственное строительство которого явно следует считать далеко не завершенным (стоит вспомнить, что языком государственного делопроизводства и церковного богослужения в Лазике-Эгриси оставался греческий язык), «Абхазское» царство было первым, по-настоящему грузинским национальным государством в Западной Грузии со своей грузинской национальной христианской идеологией и грузинским государственным языком. Всецело грузинской была и политическая направленность «Абхазского» царства. Оно неуклонно стояло на страже общегрузинских политических и государственных интересов. Именно неустанная забота Кутаисского престола, направленная на дальнейшее расширение и упрочение «Абхазского» царства, в конечном итоге, и привела к созданию единого грузинского государства под эгидой царя «абхазов» в начале XI века.[20]

Немало сказок встречаем мы в «учебнике» при изложении собственно истории «Абхазского» царства. Среди них следует выделить фантазии О. Бгажба и С. Лакоба относительно особой роли матери Леона II-го – дочери хазарского кагана в формировании религиозно-конфесионального облика основателя «Абхазского» царства. Они, почему-то считают, что царь Леон «был менее подвержен христианству» и это объясняют влиянием матери. Или чего стоит громогласное заявление о том, что «абхазы и хазары … создали в своё время могущественные раннефеодальные государства, которые противостояли арабам и остановили их продвижение в Европу; одного этого достаточно, чтобы обеспечить этим народам прочное и достойное место на страницах всемирной истории» (с. 133).

Если даже оставим в стороне, что главными творцами наиболее нашумевшей победы одержанной над арабами (у стен Анакопийской крепости) были правители Картли Мир и Арчил (а «эристав Абхазии» Леон вовсе отсутствовал во время сражения, хотя в нём участвовало 2000-ное абхазское войско), в арабо-хазарском противостоянии за Кавказ, в целом, вряд ли следует признать победителями хазаров. Кстати, говоря о хазарах, хотим призвать наших абхазских коллег, полностью игнорирующих достижения грузинской историографии, при рассмотрении вопроса о национально-государственном облике, считаться хотя бы с мнением видного русского востоковеда, крупнейшего знатока Кавказа, одного из наиболее компетентных исследователей истории хазар, члена-корреспондента Академии Наук СССР А. П. Новосельцева, который однозначно считал «Абхазское» царство «западногрузинским государством, игравшим важную роль в истории Грузии».[21]

Также сказочным представляется и утверждение О. Бгажба и С. Лакоба о том, что в 80-х годах IXв. «нарастает соперничество» между «Абхазским» царством (по их мнению, абхазо-апсуйским государством) и Багратидской Арменией «из-за княжества Картли» (с. 143). На самом же деле, в начале X столетия (а не в 80-х годах IXв.) вступает в новую фазу борьба за т.н. «Картлийское наследство» – реально за «Шида Картли», являвшегося доменом царей, а затем и эрисмтаваров Картли, в которую наряду с царём «абхазов» и лидерами т.н. «Картвельского» царства, в это время активно подключилось и Армянское царство. Именно правительницей этого региона – «Шида Картли» – а не исторической Картли-Иберии и была в 70-х годах Xв. царица Гурандухт – дочь могущественного царя «абхазов» Гиоргия II-го (922-957), супруга «царя-царей» Гургена – сына царя «картвелов» Баграта II-го (958-994), мать первого царя объединённой Грузии Баграта III-го Багратиони. При этом абсолютно неверно утверждение авторов «учебника» о том, что царица Гурандухт «впервые становится правительницей Картли» (с. 147, – курсив наш – З.П.).

Нашим уважаемым коллегам, амбициозно взявшим за написанием учебника, следовало бы знать, что цари «абхазов» назначали представителей «абхазского» царского дома – наследников Кутаисского престола – правителями «Шида Картли» как минимум за 100 лет назад до появления царицы Гурандухт на политической авансцене, ещё с 60-х годов IXв. Наиболее известными среди них были родные братья Гурандухт, царевичи Константин (которого, кстати, уговорили картлийские азнаури выйти из подчинения Кутаисского престола и объявить себя суверенным правителем, за что отец – царь «абхазов» Гиорги II – «покарал его немилосердно: вначале выжгли глаза, затем оскопили, и он умер»[22]) и Леон. Авторы «учебника» проявляют полную наивность, когда царицу Гурандухт (явно принимая к сердцу её материнские чувства) объявляют чуть ли ни главным творцом создания единого «Царства абхазов и картлийцев», активной сподвижницей централизаторской политики своего сына. На самом же деле, как бы парадоксально это не выглядело, всё наоборот: доподлинно известно, что царица Гурандухт была креатурой картлийских азнауров – традиционных противников установления власти царей «абхазов» в Шида Картли (впрочём их не устраивала любая власть «извне» и они добивались создания собственной государственной структуры во главе с марионеточным правителем). Именно поэтому Баграт III, после подавления (в начале 80-х годов Xв.) очередного «антиабхазского» мятежа картлийских азнауров, отобрал данный регион у своей матеры, которая по почти документальному указанию одной армянской надписи из Атенского храма[23] и возглавляла сепаратистское выступление картлийских азнауров против своего «родного» Кутаисского престола. Более того, царь Баграт счёл необходимым вообще удалить свою мать из Картли и забрал её к себе. Этот вопрос давно решён в историографии (З. Н. Алексидзе, З. В. Папаскири и др.)[24] и приходится сожалеть, что об этом наши абхазские коллеги в полном неведении.

Не менее искажена в «учебнике» и история XI-XIIвв. В частности, авторы дают ложную информацию о том, что якобы, в Абхазии в период царствования Баграта IV-го (1027-1072) имели место сепаратистские выступления (с. 161). Со всей категоричностью можно утверждать, что в источниках нет и намёка о каких-либо сепаратистских настроениях абхазских феодалов, якобы недовольных упразднением «Абхазского» царства, как это полагал Ш. Д. Инал-ипа.[25] Во-первых, в 978г. никакого упразднения Царства «Абхазов» не произошло (не говоря уж о том, что данное царство, с самого начала его возникновения, было не «национальным» государством собственно этнических абхазов, а западногрузинским политическим образованием), поэтому сама постановка вопроса в этой плоскости в корне неправильна. Во-вторых, буквально все антиправительственные выступления, имевшие место в XI-XIIвв., как на востоке, так и на западе Грузии, ставили целью не обособление той или иной области от грузинского государства, а смещение того или иного монарха и возведение на царский престол претендента, отвечающего интересам мятежников. Как совершенно справедливо отмечал академик Н. А. Бердзенишвили, в своей борьбе феодальная оппозиция в указанный период главной целью ставила упрочение своих позиций при царском дворе и, как правило, добивалась всего лишь изменения политического курса в конкретном направлении.[26]

Так было, в частности, во время выступления сторонников царевича Деметре против своего сводного брата – царя Баграта IV-го. Описывая эти события, автор «Матиане Картлиса», хотя и отмечает, что некоторые азнауры поддерживали укрепившегося в Анакопийской крепости мятежного царевича, но при этом нет никакого намёка на то, что это было сепаратистское выступление абхазских (этнически) феодалов, как это допускал З. В. Анчабадзе[27] (Примерно аналогичную оценку этому событию даёт Г. В. Цулая[28]). Совершенно очевидно, что сторонники царевича Деметре добивались не отделения какой-либо области от грузинского государства, а воцарения своего претендента в Кутаиси, т.е. мы здесь имеем дело с попыткой государственного переворота, в котором необязательно участие одних абхазских (этнически) азнауров.

Более того, как показали дальнейшие события, царевича Деметре в борьбе против своего венценосного брата поддерживала феодальная оппозиция в основном из Восточной и Южной Грузии (Месхети), в то время как царь Баграт полностью контролировал ситуацию в Западной Грузии,[29] в том числе и на территории современной Абхазии, за исключением, конечно, Анакопийской крепости, которую ещё в начале 30х годов XIв. передал Византийской империи, сбежавший в Константинополь мятежный царевич. Если учесть также, что в 40-х годах XIв. освобождение Анакопийской крепости Баграт IV поручил абхазскому войску во главе с Куабулели Чачас-дзе Отаго, по всей вероятности, руководителю Абхазского эриставства, которого отдельные исследователи (Ш. Д. Инал-ипа) считают, чуть ли не родоначальником абхазского княжеского рода Шарвашидзе,[30] то утверждения о каких-либо сепаратистских настроениях абхазов в данное время абсолютно несостоятельны.

В «учебнике» встречаем ещё одну устаревшую сказку, которую фактически никто (за исключением сепаратистски настроенных абхазских историков и политиков) не воспринимает всерьёз. Эта пресловутая тема об «Обезах». Как известно, именно этим термином («Обези») древнерусские летописи и другие памятники письменности обозначали единое грузинское государство XI-XIIвв. В историографии, в том числе в трудах ведущих русских и украинских учёных: акад. М. Н. Тихомирова[31] и члена-корреспондента Национальной академии наук Украины М. Ф. Котляр,[32] совершенно чётко и аргументировано показана вся несостоятельность и абсурдность попыток, интерпретировать «Обези», «обежанин» древнерусских источников, как «Абхазия» и «абхазы» в современном их понимании (В этом плане в последнее время особенно преуспел А. Л. Папаскири,[33] чьи «домыслы» по данному вопросу, в своё время – в начале 1984г. – были подвергнуты – разгромной критике со стороны З. В. Анчабадзе). Сегодня уже со всей категоричностью можно утверждать, что буквально во всех известных науке сообщениях древнерусских письменных памятников, упоминающих «Обези», речь идет об «Абхазии» в широком значении, т.е. о едином грузинском государстве и его населении.[34] Так что, утверждения наших абхазских коллег о том, что в сообщении древнерусской летописи о женитьбы Киевского великого князя Изяслава Мстиславича на царской дочери «из Обез», якобы, подразумевается некая княжна «абасинская» (т.е. абхазо-абазинка – З.П.) и что «Обезы» (абхазы-абазины) … вместе с греческими мастерами участвовали в оформлении знаменитой Софии Киевской» (с. 171), мягко говоря, весьма далеки от истины.

Очередная сказка, которая преподносится авторами «учебника» читателю – это утверждение о том, что в эпоху царицы Тамар имело место объединение Цхумского и Бедийского эриставств, что, по их мнению, якобы, было обусловлено этно-племенной однородностью населения этих эриставств (с.150). В этом случае мы имеем дело с искажённой интерпретацией устаревшего взгляда З. В. Анчабадзе. По мнению маститого учёного в период правления царицы Тамар произошло слияние Цхумского и Абхазского (а не Бедийского как это ошибочно пишут О. Х. Бгажба и С. З. Лакоба) эриставств, что согласно З. В. Анчабадзе, было вызвано тем, что территорию этих эриствств населяли однородные абхазо-апсуйские племена.[35]

Данная точка зрения была основана на некритическом осмыслении одного сообщения из «Истории и восхвалении венценосцев» – сочинения т.н. Первого историка царицы Тамар. Однако, в настоящее время, в результате более обстоятельного текстологического изучения данных летописцев Тамар, учёные (Г. Цкитишвили, И. П. Антелава, Д. Гоголадзе, М. А. Бахтадзе и др.),[36]совершенно обоснованно, пришли к выводу, что никакого слияния двух эриставств – Абхазского и Цхумского – в указанный период не было. Исходя из этого, вопрос об этнической однородности вышеназванных эриставств отпадает. Сказанное, конечно, не означает, что абхазы не могли жить за пределами собственно Абхазского эриставства, в том числе и на территории Цхумского, впрочем, как и в любом другом регионе грузинского государства. Однако, тот факт, что в Царстве «Абхазов» и в эпоху Леонидов (IX-Х вв.), а затем и в период правления потомков Баграта III-го, т.е. в объединённом Грузинском царстве, название «Абхазское» чётко было закреплено за конкретной областью – северной частью современной Абхазии (куда не входила территория Цхумского эриставства), явно говорит о том, что этнические абхазы в основном были сосредоточены именно в пределах данного эриставства. Если же этнические абхазы населяли и территорию Цхумского эриставства и этот фактор предопределял административное деление страны, то тогда непонятно, почему подобное слияние двух эриставств с этнически однородным населением не произошло с самого начала, ещё в эпоху Леона II-го – основателя Царства «Абхазов», которому древнегрузинская историческая традиция (Вахушти Багратиони) и приписывает административное устройство страны – деление на эриставства.[37]

Весьма тенденциозной и в научном плане абсолютно необоснованной выглядит и попытка О. Х. Бгажба и С. З. Лакоба полностью оторвать средневековую материальную культуру современной Абхазии от остальной Грузии. Они особо подчёркивают влияние византийской школы (с. 200) и безапелляционно причисляют памятников христианского зодчества Абхазии к мифической «абхазо-аланской» школе (с. 137, 200). Это в то время, когда сама Алания-Осетия была насыщена памятниками именно грузинского христианского зодчества. Как известно, построение этих храмов сами осетины приписывают царице Тамар, хотя, как справедливо отмечал известный знаток древностей Алании-Осетии В. Б. Пфаф, такое количество церквей и монастырей вряд ли могло быть построено только в период царствования Тамар.[38] Пора, в конце концов, всем понять, что в средние века никакой собственно абхазской «национальной» христианской цивилизации, со своим абхазским «национальным» архитектурным стилем и фресковой живописи не существовало и что современная Абхазия целиком и полностью была частицей общегрузинского христианского мира, общегрузинской христианской цивилизации.

Вот почему переписанное в 1300г. Моквское евангелие, которым хвастаются (явно считая его достоянием абхазской «национальной» культуры) авторы «учебника» (с. 197), является памятником не абхазо-апсуйской, а грузинской книжности. Вот почему резиденция духовного пастыря всей Западной Грузии, Католикоса «Абхазии», руководителя т.н. «Абхазского» Католикосата – исключительно грузинской (а не абхазо-апсуйской, как это мерещиться некоторым современным «деятелям» абхазской «национальной» церкви типа В. Аплия) церковной организации – долгое время (как минимум, до середины XVIв.) находилась в Бичвинте (Пицунда). Вот почему, несмотря на произошедший резкий возврат к первобытности (в результате нового наплыва родственных горских джико-абхазских племён, носителей первобытнообщинных устоев), вызвавший спад общего культурного уровня, Абхазия и в позднем средневековье (да и в XIXв. вплоть до упразднения владетельного княжества) по-прежнему оставалась в ареале грузинской письменной культуры и книжности, а грузинский литературный язык сохранял здесь функции языка государственного делопроизводства и церковного богослужения.

Наглядным свидетельством сказанного могут служить официальные документы и эпистолярное наследие представителей Абхазского владетельского дома Шарвашидзе: Квапу Шарвашидзе и Келеш-бея Шарвашидзе, его преемников: Гиоргия (Сафар-бея) и Михаила Шарвашидзе. Доподлинно известно, что свои официальные и неофициальные послания они составляли исключительно на грузинском языке.[39] Следует отметить, что даже представители царской администрации на Кавказе (во времена Михаила Шарвашидзе – 20-60-е годы XIXв.), однозначно признавали, что «в фамилии князей Шарвашидзе употребительный письменный язык грузинский».[40] Можно совершенно однозначно утверждать также, что абхазские владетели, несмотря на то, что они действительно несколько отошли от истинно христианского образа жизни, по-прежнему относились к «Абхазским» (западно-грузинским) Католикосам как к своим духовным отцам и считали своим долгом, верно служить святому престолу, кстати, находившемуся в это время не в Абхазии – в Бичвинте-Пицунде, а вдали от неё в Гелати (близ Кутаиси). Со своей стороны и «Абхазские» Католикосы по-прежнему считали Абхазию своей паствой и проявляли заботу об упокое души её владетелей.В частности, это наглядно проявилось в 1704г., когда в связи с кончиной Квапу Шарвашидзе в его резиденцию из Гелати специально прибыл «Абхазский» Католикос Григол Лордкипанидзе, который совершив обряд отпевания, взял у семьи покойного предназначенный в таких случаях для церкви единовременный налог.[41] Всё это конечно следовало бы отразить в «учебнике» Истории Абхазии, но, разве могли утруждать себя подобными «мелочами» наши уважаемые абхазские коллеги, всемерно пытающиеся высветить исключительно собственно абхазскую «национальную» историю.

О. Х. Бгажба и С. З. Лакоба распад единого грузинского государства и формирование Абхазского владетельного княжества датируют XIII веком, в то время как, по всеобщему признанию, распад единой грузинской монархии произошёл в конце XVв. В XIII-XVвв. нынешняя Абхазия ни то, что не представляла собой «независимое» княжество, но она вообще не была единой в административном отношении. Большая часть территории современной Абхазии (бывшее Цхумское и Бедийское эриставства) до Анакопии-Нового Афона в этот период входила в пределы Одишского эриставства. Доподлинно (кстати, не по грузинским, а иноязычным письменным источникам) известно, что Цхуми в XIII-XVвв. по всем параметрам был грузинским городом, где большинство населения по документальному указанию Пъетро Геральди «католического епископа Нижней Иберии» (местом пребывания которого и был Цхуми-Себастополис) составляли грузины.[42] Там была резиденция правителя (мтавари) Одиши-Мегрелии, где он чеканил монету. Собственно абхазские племена проживали, главным образом, в Абхазском эриставстве, южная граница которого проходила в районе Анакопии. Данное эриставство, во главе которого стоял древнейший род Шарвашидзе, также являлось органической частью общегрузинского государственного организма. На протяжении почти всего этого периода (XIII-XVвв.) представители рода Шарвашидзе сохраняли преданность центральной власти Грузии. Более того, в отдельных случаях, они проявляли большую, нежели другие западногрузинские лидеры, лояльность к тбилисскому престолу и нередко становились её главной опорой в Западной Грузии.[43]

Весьма тенденциозно освещена и история XIX столетия. Авторы «учебника» необоснованно сомневаются (это видимо заслуга С. З. Лакоба) в том, что гибель Келеш-бея Шарвашидзе дело рук его сына Аслан-бея Шарвашидзе и совершенно бездоказательно объявляют эту версию «состряпанной» тогдашней правительницей Одиши-Мегрелии Нино Багратиони-Дадиани. При этом они не считаются с тем, что данная трагедия в Абхазском владетельском доме разыгрывалась на фоне большого геополитического противостояния между Российской империей и Оттоманской Портой. Именно жертвой этого противостояния (а не интриг вдовствующей владетельницы Одиши) и стал считавшиеся до этого «истинным мусульманином» Келеш-бей Шарвашидзе, который начал постепенно отходить от прежнего проосманского политического курса. Вместе с тем, справедливости ради следует отметить, что в другом месте «учебника» (с. 220) всё же обращено внимание на российско-османское противостояние и совершенно правильно подмечена его решающая роль в, происходивших тогда, в Абхазии, трагических событиях.

Более того, при рассмотрении этих вопросов, к нашему удивлению (на фоне теперешней русско-абхазской «гармонии»), авторы «учебника» высказывают совершенно правильную мысль о том, что вступление Абхазского владетельного княжества под покровительство Российской империи в 1810г. «никак нельзя назвать добровольным присоединением Абхазии к России» и что «Военный захват Сухум-Кале – это лишь первый шаг завоевательной политики царизма в Абхазии. Для укрепления здесь новой власти России понадобилась ещё полувековая война с абхазским народом» (с. 220 – курсив наш – З.П.). Вообще, складывается впечатление, что О. Х. Бгажба и С. З. Лакоба явно сочувствуют освободительной борьбе абхазов и мусульманского населения Северного Кавказа против Российской империи, что, безусловно, следует приветствовать. Также, бесспорно, правы авторы «учебника», когда, оценивая политику Российской империи по отношению к Абхазии в период махаджирства, пишут, что «Царизму нужна была Абхазия без абхазов» (с. 240 – курсив наш – З.П.). Следует отметить, что подобного рода критические (главное правдивые) высказывания С. З. Лакоба по поводу имперской политики России в отношении Абхазии и абхазского народа в XIXв., в последнее время, вызывают гнев некоторых теперешних российских «ястребов» (типа К. Затулина и ему подобных), которые фарисейски «заботясь» о «светлом» будущем «братского» абхазского народа, на самом же деле планомерно превращают (это может не заметить лишь слепой) «суверенную» Абхазию в обычную российскую губернию.

В «учебнике» полностью искажена история т.н. «Самурзаканского вопроса». Авторы всемерно стараются представить Самурзакано территорией изначального проживания абхазов. Однако, до начала XVIIIв. на этой территории (междуречье р. Галидзги и Енгури) никаких следов расселения абхазских племён не обнаружено. Абхазы появились в этом крае лишь после того, как представители боковой ветви Абхазского владетельского дома Шарвашидзе перешли р. Галидзга и захватив всю территорию до Енгури приступили к его демографическому освоению путём заселения абхазами. Самурзакано на протяжении почти одного столетия являлось камнем преткновения между абхазским и мегрельским владетельскими домами. Несмотря на то, что эта область своё название в начале XVIIIв. получила от Мурзакана Шарвашидзе и ею управляли потомки этого владетеля, она, как правило, по-прежнему считалась владением дома Дадиани. Владетели Абхазии неоднократно пытались окончательно вывести Самурзакано из-под сюзеренитета мегрельских владетельных князей. Больше других в этом преуспел Келеш-бей Шарвашидзе, которому в начале XIXв. даже удалось занять важную крепость на левом берегу р. Ингури – Анаклию и превратить её в одну из своих резиденции.

Несмотря на это, и в это время представители самурзаканской ветви рода Шарвашидзе больше ориентировались на дом Дадиани. В частности, это было наглядно продемонстрировано в 1805 году, во время торжественного утверждения Левана V-го Дадиани (российским императором) владетелем Мегрелии. Так вот, в этом церемониале (состоялся 9-го июля 1805г. в с. Бандза), наряду с представителями одишской аристократии, принимали участие Леван и Манучар Шарвашидзе, которые, официально подтвердив принадлежность Самурзакано «самодержавному таваду Мегрелии Дадиани»,[44] также присягнули на верность российскому императору. Это означало вхождение Самурзакано, как неразрывной части Мегрельского княжества, в состав Российской империи.

Вот этот бесспорный факт и скрывают от своих соотечественников авторы «учебника» и всемерно стараются представить дело так, как будто Леван и Манучар Шарвашидзе были приняты под покровительство Российской империи как самостоятельные «державцы Самурзакани» независимо от мегрельского владетеля, который по их утверждению был всего лишь посредником (с. 245). Также полная ложь утверждение о том, что в 1840г. «владетель Абхазии доказал свои права на эту область (т. е. на Самурзакано – З.П.) и с этого времени она являлась отдельным приставством». На самом же деле, всё было иначе: в 1840г. по решению российских властей Самурзакано было отобрано у владетельского дома Дадиани за определённое денежное вознаграждение, но оно отнюдь не было передано Михаилу Шарвашидзе, а там была образована отдельная административная единица – приставство, с непосредственной российской администрацией, на которое распространилась юрисдикция кутаисского генерал-губернатора. Документально подтверждено, что это решение российских властей сильно задело владетеля Абхазии. Более того, Михаил Шарвашидзе, явно раздосадованный таким вероломством царских властей, в 1847г. даже поставил вопрос перед верховной властью, чтобы ему было позволено оставить владетельский престол и поселиться в Имерети с предоставлением ему там 1500 дворов крестьян и освобождением их от правительственных податей и налогов.[45] Однако эта «просьба» владетеля Абхазии тогда была «дипломатично» отклонена властями.

Несколько растерянными выглядят авторы «учебника» при освещении беспрецедентного по своим масштабам антирусского восстания абхазов в 1977г. Правильно отмечая, что высадившиеся в Абхазии т.н. «турецкий десант» в основном состоял «из абхазских махаджиров» (с. 256), они хранят полное молчание о масштабах протеста местного абхазского населения, о том, что Сухуми, а также и Очамчире «сожгли дотла» именно абхазские повстанцы.[46] Неверно (да и не совсем понятно) их утверждение о том, что «нетронутой (видимо от военных действий – З.П.) оказалась лишь территория Самурзакани, так как её прочно защищали русские войска» (с. 259). С уверенностью можно сказать, что русские тут ни причём. Дело в том, что сами самурзаканцы, в том числе и представители абхазского дворянства, не поддерживали антирусское выступление и даже побаивались появления абхазских повстанцев в их края. Об этом свидетельствует хотя бы поведение населения Бедийской общины, которое «под впечатлением первого страха перед неприятелем, начало бежать к Ингуру».[47] Более того, самурзаканцы приняли активное участие в подавлении абхазского восстания.Особенно отличилась сотня самурзаканцев князя Бата Эмухвари. Именно эта сотня, во время одного сражения, в котором регулярными российскими частями командовал полковник Григол Шарвашидзе, настигла отряд восставших и взяла в плен известного вождя повстанцев Херипса Маршани. Именно за такую военную доблесть и заслужили они восторженную похвалу от ген. Кравченко (начальника Сухумского отдела), который в своём рапорте написал: «Самурзаканцы молодцы».[48]

С Самурзакано и самурзаканцами связана ещё одна фальсификация, которая встречается в «учебнике». Имеются в виду т.н. «статистические данные», приводимые авторами согласно которым, якобы, в 1886г. население нынешней Абхазии насчитывало 69 тыс. чел. Оказывается, из них абхазы составляли 58 963 чел. (85% всего населения), а «мегрелы, лазы и грузины» только 4 116 чел., т.е всего 6% (с. 263-264). Это своего рода продолжение фальсификаторской демагогии начатой С. З. Лакоба ещё 80-х годах прошлого столетия на страницах грузинской газеты «Сахалхо ганатлеба» («Народное образование»),[49] которую он развивает в своих последующих публикациях.[50]

Грузинские исследователи (в частности С. Лекишвили) давно разоблачили цифровые манипуляции С. З. Лакоба и на основании конкретных статистических данных воочию показали, как менялась численность абхазов от переписи к переписи. Так, по переписи 1886г. собственно абхазов было 28 323 человека, а самурзаканцев – 30640, но общее число абхазов составило 58 963 человека, что было получено путём элементарного арифметического сложения выше названных цифр. Однако существует и другая статистика, о которой С. Лакоба умалчивает. Это материалы переписи 1883г., по которым число абхазов равняется 27 526, а самурзаканцев – 25 424. Но по переписи 1914г. абхазов было почему-то всего 42 073. Ещё больше уменьшилась эта цифра в 1917г. – 38 121, а уж в 1923г. абхазов стало вовсе 36 816 человек.[51] Параллельно с уменьшением численности абхазов происходит рост грузинского населения. Если грузин в 1897г., когда к абхазам присовокупили самурзаканцев и получили 58 697 человек, было всего 25873 человека, то в 1923г. их стало – 71 181. Но самое интересное произошло в 1926г., когда за три года число абхазов с 26 816 человек выросло до 55 918 человек. При этом, как указывает С. Лекишвили, ни в 1897-1923гг. не было особых неблагоприятных демографических факторов (эмиграция, репрессии, эпидемии и т.п.), ни, наоборот, в 1923-1926гг. совершенно уж не было никаких объективных условий настоящего демографического бума, в результате чего, как уже было показано, якобы число абхазов за три года сразу выросло почти на 20 000 человек.[52] Единственным объяснением этих изменений совершенно логично признано как раз причисление коренного населения Самурзакано то к абхазам (в 1886, 1897 и 1926 гг.), то к грузинам (1914, 1917, 1923 гг.). Интересно, что никто иной, как признанный лидер абхазских большевиков Н. А. Лакоба в 1926г. официально признавал, что «абхазцев с большой натяжкой около 57-60 тысяч душ. Почему с большой натяжкой? – Спрашивал Н. Лакоба, – «Потому что несколько тысяч человек причисляют себя к абхазской народности, но язык у них не абхазский, а менгрельский».[53]

Исходя из всего вышеизложенного, любые попытки объявления коренных жителей Самурзакано абхазами, и, на основании этого заведомо ложного аргумента, искусственное увеличение численности абхазского населения в XIXв., равно как утверждения об отсутствии коренного грузинского населения в Абхазии вплоть до махаджирства абхазов в 1877-1878гг., являются грубым искажением исторической правды и всецело направлены на разжигание антигрузинской истерии среди абхазов.

Эту же цель преследует и развиваемый в «учебнике» тезис о «массовом заселении» Абхазии грузинами в после махаджирский период (с. 261) и «подрывной» деятельности грузинского духовенства, широко развернувших богослужение на непонятном грузинском языке (с. 264). И это на фоне полного умалчивания о русской и армянской колонизации края и открытой русификаторской политики властей всемерно добивающихся, как выразился один из высокопоставленных чинов российского полицейского режима на Кавказе, «полного слияния абхазцев с населением империи».[54]

В «учебнике» О. Х. Бгажба и С. З. Лакоба крайне тенденциозно освещена и история XX столетия, особенно события 1917-1921гг.Они не скрывают ненависть в отношении тех политических лидеров, которые будущее Абхазии представляли в пределах единого грузинского государства. И это понятно, наши уважаемые коллеги никак не могут расстаться ставшими для них родным русско-советским коммунистическим менталитетом. Вот почему они так восторженно пишут об «освобождении» Сухуми «от меньшевиков» и установлении там советской власти 8 апреля 1918г. (с. 293-294), забывая при этом, что большевики отобрали (временно) Сухуми не у меньшевиков, а у Абхазского Народного Совета, избранного в своё время (в ноябре 1917г.) исключительно представителями одного абхазского населения и олицетворявшего тогда местную власть в регионе. Вот почему, они так переживают и то, что «Советская Россия в силу политических обстоятельств (договор с Германией в Бресте и др.) не имела возможности оказать вооружённую помощь Абхазии» (с. 294, курсив наш – З.П.).

Вместе с тем, авторы «учебника» скрывают от читателей и то, что регулярные части Красной Гвардии Закавказской Федеративной Республики (а не меньшевистской Грузии), которые положили конец очередной большевистской авантюре в Сухуми, в Абхазию вступили не по своей инициативе, а явно по просьбе и с согласия Абхазского Народного Совета, т.е органа, избранного, как уже отмечалось, одними абхазами и пользующего полным доверием именно абхазского населения. А вообще, нам не совсем понятно, по какой логике следует оправдать, в одном случае, вооружённое вмешательство РСФСР для свержения существующей (в определённой степени легитимной, во всяком случае, в глазах абхазской общественности) власти – Абхазского Народного Совета и почему надо признавать, в другом случае, обязательно незаконным приглашение этой же властью – в свою защиту – вооружённых формирований Закавказской Федеративной Республики.

Авторы «учебника» вводят в заблуждение своих читателей и тогда, когда пишут, что «После подавления советской власти в Абхазии меньшевики установили здесь режим военной диктатуры» (с. 295). Во-первых, никакой военной (тем более грузинской) диктатуры не было. Наоборот, регулярные части Красной Гвардии Закавказской Федеративной Республики, а не грузинские меньшевики, как отмечено в «учебнике» (с. 297), восстановили власть Абхазского Народного Совета (впрочем, это не отрицают и наши уважаемые коллеги). Также высосано из пальца и утверждение об якобы имевшем место в Абхазии массовом терроре и репрессиях (с. 296). Тот факт, что было возбуждено уголовное дело по поводу «Большевистского путча в Сухумском округе» и в государственной измене были обвинены большевистские авантюристы – агенты России, никак нельзя считать проявлением военной диктатуры. С полной уверенностью можно констатировать, что наука не располагает какими-либо конкретными фактами, свидетельствующими о жестоких, кровавых репрессиях по отношению видных абхазских большевистских деятелей. Более того, известно, что никто иной, как сам Н. А. Лакоба даже был назначен Народным Советом Абхазии комиссаром в Очамчирском районе.[55]

Авторы «учебника» также нагло врут, когда заявляют, что в т.н. «Юго-Восточный Союз» вступила вся Абхазия и якобы это было волеизъявлением всего населения региона. На самом же деле, в соответствующем документе («Союзный договор Юго-Восточного Союза казачьих войск, горцев Кавказа и вольных народов степей») чёрным по белому записано, что в состав «Союза» вошёл лишь «горский народ Сухумского округа (абхазцы)».[56] Также полной фальсификацией является и развиваемый в «учебнике» тезис о т.н. «грузинской оккупации». Главное, данный тезис основан ни на какие-нибудь документальные подтверждения, а, ни больше, ни меньше, на демагогические заявления ген. А. И. Деникина (с. 323-324), того самого Деникина, главной целью которого, как известно, было восстановление «Единой и Неделимой России». Следует отметить, что в осуществлении этой «исторической миссии» бравого русского генерала, питались внести свою «скромную» лепту и отдельные абхазские «деятели». Среди них пальма первенства, безусловно, принадлежит Александру Шарвашидзе, который явно по указке Деникина состряпал т.н. «Петицию» «от имени» абхазского народа, и в которой была просьба «о помощи, изгнании грузин и присоединении Сухумского округа к России»,[57] а также предлагалась поддержка со стороны абхазов в походе (Деникина – З.П.) против Закавказья».[58]

К счастью, подавляющее большинство абхазов тогда отмежевалось от очередной авантюры известного сепаратиста.О том, что «инициатива» самозванных «официальных представителей» абхазского народа не поддерживалась большинством населения и, прежде всего, видными представителями абхазской интеллигенции, свидетельствует статья под названием «Иуда Абхазии», опубликованная 12 июня 1919г. в Сухумской газете «Наше Слово», редактором которой являлся никто иной, как сам основоположник абхазской литературы Д. И. Гулиа. В этой статье в частности отмечалось: «Представитель Абхазии, являвшийся к Деникину с настойчивыми просьбами о занятии Абхазии деникинскими войсками, предатель Абхазии обнаружен! Это Александр Шервашидзе, тот самый, который в своё время старался о высадке турецкого десанта в Абхазии, это тот самый российский «патриот», который хотел отдать туркам бывшую часть России. Вот чьим именем оправдывал Деникин перед Европой свой разбойничий набег на Грузию и Абхазию».[59] Вот на каких авторитетах строят свои домысли наши уважаемые коллеги.

Также лживым является и утверждение о насильственном разгоне Абхазского Народного Совета властями Грузинской Демократической Республики (с. 321-322). На самом деле, доподлинно известно, что это по указанию командования т.н. «Добровольческой» армии (М. С. Алексеев, А. И. Деникин), отдельные члены Абхазского Народного Совета, ведомые полковником Р. Чхотуа и окружным комиссаром И. Маргания 9 октября 1918г. организовали вооружённый путч. Отряд абхазской конницы, а также вызванные из Гудауты и «абхазская сотня» ворвались в здание Абхазского Народного Совета, где проходило заседание, и в ультимативной форме потребовали от депутатов отстранения председателя Совета В. Шарвашидзе. На должность председателя предлагалась кандидатура одного из участников заговора С. Ашхацава.[60] Но Варламу Шарвашидзе удалось вовремя связаться с командованием правительственных войск. В результате оперативных действий начальника штаба подполковника Тухарели здание было освобождено от ворвавшихся туда вооружённых лиц, а руководители заговора: Р. Чхотуа, И. Маргания и их сподвижники из числа членов «Абхазского Народного Совета» – С. Ашхацава, Д. Алания, В. Чачба, Г. Аджамов и др. – были арестованы и помещены в Метехскую тюрьму в Тбилиси.

10 октября 1918г., по прямому проводу в Тбилиси было направлено своего рода просьба-представление, подписанное председателем Абхазского Народного Совета В. Шарвашидзе, а также членами совета: Д. Эмухвари, Я. Гогелашвили, И. Пашалиди, П. Геловани и другими, в котором предлагалось распустить Абхазский Народный Совет «временно, впредь до созыва подлинного народного представительства, созванного на началах всеобщего избирательного права». Вместе с тем, председатель Совета В. Шарвашидзе и его сподвижники требовали от грузинского правительства, чтобы т.н. «инициативная группа алексеевцев» была «решительно и надёжно изолирована», так как «пребывание их на свободе может создать для них благоприятные условия для иной авантюры, что уже будет сопряжено с большими жертвами». В сложившейся взрывоопасной ситуации, В. Шарвашидзе и поддерживавшая его группа депутатов Абхазского Народного Совета считали необходимым «немедленное назначение правительственной власти окружного комиссара, вполне солидного, который энергично должен взяться за водворение государственного правления». Ими же в качестве необходимой мерой предлагались специальные «распоряжения штабу о принятии решительных мер предотвращения могущих быть вновь разыграться Алексеевской авантюры».[61]

Связь штаба М. С. Алексеева с авантюрой Р. Чхотуа и И. Маргания, целью которой было свержение В. Шарвашидзе и его команды, и установление в Абхазии антигрузинского, марионеточного режима, также как и факт тесного сотрудничества отдельных абхазов с «Добровольческой» армией подтверждает, никто иной, как С. Данилов, чей опус «Трагедия абхазского народа», изданный в 1951г. в Мюнхене, в последнее время нередко используется нашими оппонентами в своей антигрузинской пропаганде в качестве ещё одного «идеологического аргумента». Так вот, по признанию этого автора, «немало абхазцев, офицеров и всадников, тайком ушло из Абхазии и вступило в ряды Добровольческой армии ген. Деникина».[62] Спрашивается, как же после этого можно говорить о незаконном роспуске Абхазского Народного Совета грузинскими «оккупационными» войсками!? Так что обвинения, выдвинутые против Р. Чхотуа и его сподвижников были вполне обоснованными. Не вызывает никакого сомнения, что в то время с их стороны действительно имело место попытка государственного переворота, на что реакция властей, нравится это нашим уважаемым коллегам, была совершенно естественной и легитимной.

Явная ложь и фальсификация и утверждение авторов «учебника» о том, что выборы Народного Совета Абхазии 13 февраля 1919г.были проведены с нарушением демократических норм, в условиях «грузинской оккупации», в результате чего, якобы «Абхазы, представляющие в основном независимцев, составляли меньшинство (8 депутатов)… (с. 330, – курсив наш – З.П.). Данный вывод, по-видимому, основывается на заведомо ложной информации, представленной в т.н. «Заявлении делегации группы 14-ти депутатов Народного Совета Абхазии на имя правительства Грузии» от 29 сентября 1919г. Так вот, в этом «Заявлении» депутаты из фракции «Независимых социалистов» – А. Чукбар, Мих. Тарнава, М. Цагурия, Р. Какуба, Д. Алания, С. Чанба и др. – обвиняли чрезвычайного комиссара В. Чхиквишвили в том, что он якобы «блестяще выполнил свою задачу (во время выборов в Народный Совет Абхазии – З.П.) проведя в Совет по преимуществу представителей неабхазского населения, совершенно не связанных ни в какой области с интересами края».[63]

В том, что это обвинение сепаратистский настроенных абхазских деятелей и их сторонников в адрес В. Чхиквишвили, впрочем, также как и утверждение о недемократичности выборов со стороны авторов «учебника», ни больше, ни меньше, полное враньё и искажение исторического прошлого грузинского и абхазского народов, однозначно можно убедиться, ознакомившись с поимённым списком депутатов Народного Совета Абхазии избранного 13 февраля. Вот как, например, выглядело т.н. «грузинское (меньшевистское) большинство» в Абхазском парламенте в этническом отношении: 1) Н. Авдалбекян, 2) Н. К. Акиртава, 3) Д. Б. Базба, 4) К. С. Барциц, 5) Л. Д. Гвалия, 6) В. Г. Гурджуа, 7) Д. (Арзакан) К. Емхвари, 8) Д. В. Захаров, 9) Г. М. Зухбаи (Зухбаия), 10) М. И. Тарнава, 11) Т. К. Кварацхелия, 12) М. Кобахия, 13) Г. В. Королёв, 14) А. Г. Мартин, 15) А. И. Нодиа, 16) И. И. Рамишвили, 17) М. С. Убирия, 18) И. Н. Пашалиди, 19) Д. Шарвашидзе, 20) А. Кирия, 21) А. Цвижба, 22) П. И. Чачава, 23) А. Чукбар, 24) М. А. Цулукидзе, 25) Д. Х. Цкуа, 26) Л. М. Тумаркин, 27) М. Н. Цаава.[64]

Т.е. из 27 депутатов не меньше 11-ти были абхазами, примерно столько же (мы говорим примерно, потому как этническую принадлежность некоторых представителей Самурзакано, к примеру, Н. Акиртава, Г. Зухбай и др., трудно определить) представляли грузин, остальные 5 же были представителями других национальностей (русские, греки, армяне и т.д.). Помимо этого депутатами Народного Совета Абхазии стали абхазы: 1) В. Т. Анчабадзе, 2) Д. И. Алания, 3) И. Маргания, 4) М. Цагурия, 5) Р. Чхотуа, 6) В. Шарвашидзе, 7) Д. И. Гулиа.[65] Итак, всего из 40 членов парламента Абхазии, избранного якобы в условиях грубого давления на население со стороны т.н. «грузинского оккупационного режима», абхазов было 18 депутатов, а грузин – 16, представителей иных национальностей – 6. Более того, из числа депутатов-грузин как минимум двое (М. С. Убирия,Р. Какубава) впоследствии примкнули к сепаратистский настроенным депутатам из фракции «независимых социалистов». Интересно, как можно обвинить т.н. «оккупационный режим» В. Чхиквишвили в некой фальсификации выборов, если он не сумел помешать избранию в парламент даже таких ярых противников демократической Грузии, какими являлись руководители недавнего антигосударственного путча Р. Чхотуа, И. Маргания и др., а также ставленник Алексеева и Деникина А. А. Демьянов. Как говорится, комментарии излишни.

В этой связи, нельзя не обратить внимание и на следующее обстоятельство: авторы «учебника» таких абхазов как: В. Шарвашидзе, Д. (А.) Эмухвари, В. Т. Анчабадзе, Д. Г. Гулиа, Г. Зухбай, В. Гурджуа и других, которые активно выступали за автономное устройство Абхазии в рамках Грузинской Демократической Республики, не только не признают выразителями чаяний абхазского народа, но вообще ставят под сомнение само их абхазское происхождение. Зато, в числе видных абхазских деятелей с гордостью произносятся такие имена как Д. Алания, Мих. Тарнава, М. Цагурия, А. Убирия и другие. Спрашивается, с каких это пор представители древнейших абхазских родов: Шарвашидзе, Анчабадзе, Эмухвари и т.д.,перестали быть патриотами Абхазии, а ими стали некие Алания, Цагурия, Тарнава, Убирия и т.д., абхазское происхождение которых, по меньшей мере, может вызвать только улыбку. Вот какие «авторитеты» абхазского народа ценятся ныне в Абхазии, вот на каких аргументах строят свою фальсификацию О. Х. Бгажба и С. З. Лакоба и их единомышленники.

В «учебнике», как и следовало ожидать, развита мысль о том, что т.н. «ССР Абхазия» в 1921-1931гг. представляла собой «суверенную» советскую социалистическую республику, которая согласно «союзного договора», подписанного 16 декабря 1921г. в Тбилиси, объединилась с ССР Грузии. В этот период Абхазия – отмечают авторы – «по своему статусу являлась не автономной, а по сути союзной республикой, имевшей статус суверенного государства», которая, якобы, была конституционно закреплена, в принятой (в апреле 1925г.) на III съезде Советов Абхазии, «Конституции ССР Абхазии» (с. 342). К сожалению, и это утверждение является ложью и фальсификацией, которой вот уже более 30 лет пытают своих наивных соотечественников идеологи абхазского сепаратизма, в числе которых почётное место, безусловно, занимает и один из авторов «учебника» С. З. Лакоба. Коснемся этого вопроса более подробно.

Начнём с того, что в последнее время грузинская историография (Л. Тоидзе, А. Ментешашвили, Дж. Гамахария и Б. Гогия и др.) на основании всестороннего исчерпывающего анализа соответствующих документальных материалов воочию показала всю абсурдность и необоснованность тезиса о т.н. «суверенной» ССР Абхазии и однозначно доказала, что согласно т.н. «Союзного договора» 16- декабря 1921г. ССР Абхазия лишь формально считалась «союзной» («договорной») республикой, реально же она с самого начала была автономной республикой в составе Грузинской ССР. Приведём некоторые неопровержимые аргументы для обоснования данного вывода.

Выясняется, что ССР Абхазия отнюдь не была «независимым государством», не только после подписания т.н. «Союзного договора» 16- декабря 1921г., но даже до того. Это однозначно видно из партийных и государственных документов того периода, в которых Абхазия, как правило, рассматривалась как автономная часть «независимой Грузии» (выражение И. В. Сталина).[66] Так например, 24 ноября 1921г. Кавбюро ЦК РКП(б) приняло решение, по которому Оргбюро РКП(б) в Абхазии было подчинено ЦК КП(б) Грузии. Последняя же точка над этим вопросом была поставлена 16 декабря 1921г., когда, как уже отмечалось, в Тбилиси торжественно был подписан «Союзный договор между Социалистической Советской республикой Грузией и Социалистической Советской Республикой Абхазии». То, что Абхазия на основе договора 16 декабря 1921г. юридически действительно стала частью Грузинской ССР это неоспоримый и общепризнанный факт, который никогда ранее не подвергался какой-либо ревизии. Наглядным свидетельством сказанного можно считать хотя бы выдержки из обобщающей работы «История Абхазской АССР (1917-1937)» изданной в 1983г. (автор соответствующего раздела известный абхазский учёный Баджгур Сагария): «Вхождение Абхазии на договорных началах в состав советской Грузии, несомненно, имело большое значение»;[67] «Образование ССР Абхазии и вхождение её в состав ССР Грузии на договорных началах и через нее в ЗСФСР и СССР…».[68] Однако, в последнее время, некоторые абхазские исследователи (в первую очередь, сам Б. Е. Сагария) совершенно безапелляционно стали отрицать факт вхождения Абхазии в состав Грузинской ССР и заговорили лишь об объединении Абхазии с Грузией, которое, якобы, зафиксировано в конституциях Грузии 1922 и 1927 годов.

Вместе с тем, следует отметить, что вхождение ССР Абхазии в состав Грузии было подтверждено во всех официальных документах съездов Советов как Абхазии, так и Грузии, а также в Конституции Грузинской ССР (1922), в которой прямо говорилось, что «в состав Социалистической Советской Республики Грузии входят на основе добровольного самоопределения Автономная Социалистическая Советская Республика Аджарии, Автономная область Южной Осетии и Социалистическая Советская Республика Абхазии, которая объединяется с Социалистической Советской Республикой Грузии на основе особого союзного между этими республиками договора».[69] В первой Конституции СССР было разъяснено, что Закавказская Советская Федеративная Социалистическая Республика (ЗСФСР) – субъект СССР состоит из трёх социалистических республик: Грузии, Армении и Азербайджана[70]. Что же касается самой Абхазии, то она не только не была самостоятельным субъектом, образующим СССР (таковой не была даже Грузинская ССР), но вообще фигурировала среди автономных республик.Более того, согласно 15-й статье IV главы «Союзного договора», помещённой в Конституции СССР 1924г. «автономные республики Аджария и Абхазия» (так написано в документе) де-факто, вовсе были приравнены к автономным областям РСФСР, т.к. в отличие от входящих в состав РСФСР автономных республик, которые в Верховный законодательный орган Союза в Совет национальностей направляет по 5 представителей, Аджария и Абхазия могли иметь только по одному представителю, т.е. столько, сколько имели автономные области Юго-Осетия, Нагорный Карабах и Нахичеванская…».[71]

Абхазия в статусе автономной республики фигурировала и в Конституции СССР 1924г. В ней была подтверждена вышеприведенная статья из «Союзного договора» и также отмечалось, что «Автономные республики Аджарии и Абхазии, Юго-Осетинская, Нагорно-Карабахская и Нахичеванская автономные области посылают в Совет Национальности по одному представителю».[72] Об автономном статусе Абхазии в составе Грузинской ССР свидетельствует и тот факт, что бюджет Абхазии составлял часть бюджета Грузии, а правительство и партийные органы Абхазии были подотчетными законодательным и исполнительным органам Грузии, ЦК КП Грузии. В этой связи следует отметить и то, что Абхазская организация РКП(б) на первой же своей областной конференции (7-12 января 1922г.), приняла решение об ее переименовании в Абхазскую организацию Коммунистической партии (большевиков Грузии) и избрала делегатов на I съезд Коммунистической партии Грузии.[73] Чуть позже 12-18 февраля 1922г. I съезд Советов Абхазии также избрал делегатов на I съезд Советов Грузии.[74]

Таким образом, объявление ССР Абхазии в марте 1921г., а затем и ее т.н. «объединение» с Грузинской ССР, были лишь формальными актами, а на самом деле, Абхазия, с самого начала, рассматривалась как автономная часть Грузии. Все это, конечно, не могло не волновать те силы абхазского общества, которые в свое время давали обещание сепаратистский настроенным слоям абхазского населения, что с установлением советской власти, Абхазия якобы обретёт национально-государственную независимость. Эти силы, действительно, предприняли попытку некоей ревизии, сложившегося в 1921-1925гг. государственно-правового положения Абхазии в составе Грузинской ССР. Был подготовлен проект первой Конституции Советской Абхазии, который, на самом деле, был утверждён на III съезде Советов Абхазии (в 1925г.).

Конституция ССР Абхазии не выдерживала критики как в юридическом, так и в политическом плане. Главным юридическим ляпсусом было противоречие между её отдельными статьями. Так 4-ая статья I главы гласила: «ССР Абхазия, объединившись на основе особого союзного договора с ССР Грузией, через неё входит в Закавказскую Социалистическую Федеративную Советскую Республику и в составе последней – в союз Советских Социалистических Республик»,[75] но в 5-ой статье II главы «Конституции» почему-то «забывалось» о вхождении Абхазии в состав ЗСФСР и СССР через Грузинскую ССР и говорилось о том, что «суверенитет ССР Абхазии, ввиду добровольного ее вхождения в ЗСФСР и Союз ССР, – ограничен лишь в пределах и по предметам, указанным в конституциях этих «Союзов».[76] Далее в той же статье указывается, что «Граждане ССР Абхазии, сохраняя республиканское гражданство, являются гражданами ЗСФСР и Союза ССР».[77] И, наконец: «СССР Абхазия сохраняет за собой право свободного выхода как из состава ЗСФСР, так и из Союза ССР».[78]

Таким образом, этими и некоторыми другими статьями «Конституции», абхазские законодатели фактически выводили Абхазию из государственно-правового поля Грузинской ССР. Вышестоящие партийные организации как Грузии, так и Закавказья не могли не обратить внимание на «недостатки» Конституции ССР Абхазии. После проведения соответствующей «воспитательной» работы руководители Абхазии и, в первую очередь, лидер абхазских большевиков Н. Лакоба «признали», что «Конституцию написали глупейшим образом».[79] III сессия Всегрузинского ЦИК-а, проведенная, кстати, в Сухуми 13 июня 1926г., дала указание высшему законодательному органу ССР Абхазии переработать Конституцию и привести ее в соответствие с Конституцией Грузинской ССР, что и было реализовано на III сессии ЦИК-а ССР Абхазии 27 октября 1926г. Окончательное же утверждение нового отредактированного варианта Конституции ССР Абхазии произошло на IV съезде Совета Абхазии в марте 1927г.

В новом варианте Конституции однозначно указывалось, что «Республика Абхазия есть социалистическое государство (а не «суверенное», как это было зафиксировано в «Конституции» 1925г.)…входящее в силу особого договора в Социалистическую Советскую Республику Грузию», что «граждане Социалистической Советской Республики Абхазии, сохраняя республиканское гражданство, являются тем самым гражданами Социалистической Советской Республики Грузии».[80] По Конституции 1927г. Абхазия оставалась в общегрузинском государственно-правовом пространстве. «Кодексы, декреты, постановления, принятые Всегрузинским Центральным Исполнительным Комитетом» имели «обязательную силу и на территории Социалистической Советской республики Абхазии»,[81] И, наконец, «Государственный бюджет социалистической Советской Республики Абхазии» входил «составной частью в общегосударственный бюджет ССР Грузии».[82]

Итак, вышеприведенные статьи из Конституции ССР Абхазии 1927г. снимают все подозрения в том, что ССР Абхазия была суверенной Советской Республикой, якобы установившей с Грузией равноправные федеративные государственные взаимоотношения. На самом деле, совершенно очевидно, что ССР Абхазия с самого начала (с 1921г.) рассматривалась как составная часть единого грузинского государственного организма, в качестве его автономии.

К концу 20-х годов ХХ в. стало уже очевидным, что «договор 16 декабря 1921г. …потерял реальное значение» и что «наименование договорной ССР Абхазии не имеет реального содержания».[83] Исходя из этого, в апреле 1930г. III сессия ЦИК-а Абхазии, на основании доклада Н. Лакоба, приняла решение об исключении из Конституции ССР Абхазии названия «Договорная республика» и о её замене словами «автономная республика». А в феврале 1931г. VI съезд Советов Абхазии, одобрив решение III сессии ЦИК-а, внёс соответствующие поправки в Конституцию Абхазии. Абхазия уже официально стала Автономной Советской Социалистической Республикой в составе Грузинской ССР.

Такова историческая правда о т.н. «суверенной» Советской Социалистической Республики Абхазии в 1921-1931гг., которая, имея формальный статус «договорной республики», на самом же деле, на протяжении всего этого периода, официально входила в состав Грузинской ССР и «де-факто» (да практически, и «де-юре») являлась её автономной единицей. Любые утверждения о том, что ССР Абхазия в это время была «независимым» от Грузии государственным образованием, статус которого она якобы потеряла в 1931г. в результате козней «всесильного грузина» Сталина и тогдашнего коммунистического руководства Тбилиси, это лишь политические инсинуации идеологов современного абхазского сепаратизма, всемерно стремившихся использовать этот, с позволения сказать, «исторический аргумент» для дальнейшего разжигания антигрузинских настроений среди абхазского населения.

Авторы «учебника», естественно, не обходят и пресловутый вопрос «о массовом заселении грузин» в Абхазию в конце 30-х начале 50-х гг. XXв. и «мастерски» используют эту тему для разжигания антигрузинских настроений среди абхазского населения (с. 356-358). Имеется в виду организованное переселение грузин (из пострадавших от землетрясения районов Западной Грузии в Абхазию. Этот процесс нашими абхазскими коллегами представляется как проявление целенаправленной «колониальной» политики Тбилиси огрузинить Абхазию.

В грузинской историографии, на основании соответствующих первоисточников, убедительно доказано, что на территории современной Абхазии грузинский этнический элемент в численном отношении превосходил абхазов практически на протяжении всей истории, и утверждения некоторых абхазских исследователей (Б. Е. Сагария, С. З. Лакоба и др.) о том, что грузинское этническое большинство здесь якобы появилось лишь в 1937-1953гг., в результате т.н. «переселенческой политики» грузинского руководства, в корне не верно. Конечно, не будь той трагедии, которая называется махаджирством абхазов и главной виновницей которого является Россия, численность абхазского населения естественно была бы больше. И то правда, что после того, как в 60-70г. XIXв. абхазы покинули родные края и переселились в Турцию, места их обитания заняли представители других народов – русские, армяне, греки и, конечно же, грузины.

Вместе с тем, общеизвестно, что российские власти всемерно старались не допустить в Абхазию большой приток именно грузинского населения и создать все условия исключительно для обрусения края. В этой связи, достаточно вспомнить, приводимое самим же С. З. Лакоба, разъяснение главы русской администрации Сухумского округа, полковника Бракера (1895г.) о том, что: «Вселение в Сухумский округ иноземного элемента допущенное в начале… прекратить теперь же, в особенности вселение мингрельцев. Желательно сберечь возможно большой фонд свободной земли для водворения исключительно коренных русских людей».[84]Или же чего стоит знаменитое изречение другого «ястреба» тогдашней имперской политики в Грузии, кутаисского военного губернатора Ф. Гершельмана, весьма многозначительно характеризующего его отношение к абхазскому народу: «Русская колонизация округа, – писал бравый русский генерал – имеет большое государственное значение в политическом отношении. Абхазцы… до сих пор представляют, мало развитую как в умственном, так и в нравственном отношении, шаткую в своих религиозных убеждениях и не раз уже проявившую свою политическую неблагонадежность. Все это вызывает необходимость особого внимания к ним. Помочь делу можно внесением в край русской гражданственности… Лучшим средством к осуществлению ся надо бесспорно признать колонизацию края русским населением».[85]

Почему-то наши абхазские коллеги, которые ведут «точный арифметический подсчёт» когда и как переселились грузины из одного края в другой в пределах своей же страны, забывают о том, как пыталась Россия «обезличить» абхазов путём их вынужденного выселения в Османскую империю и заселения края именно чужеземцами, т.е. русскими и другими представителями т.н. русскоязычного населения.

Да, господа, Абхазия исторически всегда была частицей Грузии, родиной не только абхазов, но и (может быть, даже в большей степени) грузин. Это, в том числе, относится и к периоду с 1937 по 1953гг, когда происходило т.н. «массовое переселение» грузин в Абхазию. Пора всем понять, что эта была одна страна, одно государство, которое официально называлось «Грузинская ССР», куда в качестве её автономного образования входила «Абхазская АССР», и миграцию населения в пределах одного государства, если она даже была организована государством, никак нельзя назвать преступлением. Более того, не секрет, что как в условиях Российской империи, так и во времена СССР, было единое государство, и любой гражданин независимо от национальной принадлежности мог по своему желанию выбирать постоянное место жительства. Что же касается организованного переселения людей (за исключением вынужденного изгнания отдельных «провинившихся народов») оно имело место не только в Абхазии, но и других регионах СССР, и в первую очередь, было продиктовано экономическими факторами. Вспомним хотя бы освоение целинных земель Казахстана. Или же строительство промышленных гигантов в той или иной союзной республике, которое, как правило, сопровождалось переселением большой массы русского населения. В этом плане чего стоят хотя бы примеры Ингурского бумкомбината и Ингури ГЭС, когда в Зугдидском, Цаленждихском и Гальском районах появились целые поселения русских.

Почему же наших абхазских оппонентов волнует переселение нескольких десятков тысяч грузин в Абхазию, а совершенно не тревожит то, что с 1886г. по 1998г. численность русских в Абхазии выросла в 70 раз (примерно на столько же выросла численность и армян). Какой же вред нанесли Абхазии именно грузины? Может быть то, что они сделали цветущим этот край?! Сегодня уж всему миру видно, кто создавал материальное благо в Абхазии. И спрашивается, была бы абхазская, вообще, национальная культура, не будь тех обабхазившихся грузин, которые своим творчеством как раз и положили начало абхазскому национально-культурному самосознанию, формированию самой абхазской нации. Со всей ответственностью можно утверждать, что в первую пятёрку представителей абхазской национальной интеллектуальной элиты входят именно те деятели, грузинское (мегрельское) происхождение которых не вызывает никакого сомнения. Это: основоположник абхазской литературы, один из создателей абхазского алфавита – Дмитрий Гулиа; названный самими же абхазскими учёными-критиками основоположником абхазской прозы Иван Папаскири; классик абхазской поэзии – Иуа Когония, крупнейший учёный-педагог Андрей Чочуа и, наконец, самый именитый учёный-историк Георгий Дзидзария.

Конечно же, в развитии абхазской национальной культуры свой весомый вклад внесли и многие другие видные представители абхазской научной и творческой интеллигенции (в этом плане чего стоят такие славные имена как: З. В. Анчабадзе, Б. В. Шинкуба, Х. С. Бгажба, Ш. Д. Инал-ипа и т.д.), но без всякого преувеличения можно констатировать, что формированию национально-культурной индивидуальности абхазского этноса наибольший толчок дала именно эта своеобразная «могучая пятёрка». Вот какое пополнение дал грузинский народ абхазским братьям. И как жаль, что всё это предают забвению не только одурманенные антигрузинской русской имперской пропагандой апсуа-абхазы, но и потерявшие историческую память обабхазившиеся (совсем недавно) грузины.

В «учебнике» максимально заиделогизирована т.н. «национально-освободительная борьба абхазского народа» против «ненавистных» грузин и во всём, что произошло в Абхазии, обвиняется одна грузинская сторона. В этом плане особо обращено внимание на ситуацию в историографической сфере (с. 370-376). В «учебнике» отдельным параграфом выделена т.н. «Отечественная война народа Абхазии 1992-1993 годов». В ней, конечно же, авторы повторяют миф о том, что ввод подразделений Министерства обороны и Министерства внутренних дел Республики Грузия – кстати, уже признанной международным сообществом суверенным государством, полноправным членом ООН – на территорию Абхазии, представляющую её автономную часть, был интервенцией. Со всей ответственностью можно утверждать, что это проявление полного политического и юридического невежества. Центральное руководство Грузии имело полное юридическое право самому определять необходимость ввода войск в любой регион страны. Так что в этом плане никакого нарушения правовых норм (тем более международного права) не было. Незаконными, безусловно, следует признать действия бойцов т.н. «Абхазской гвардии», созданной чуть раньше единоличным (в нарушении конституции и существующего законодательства) решением тогдашнего лидера Абхазии, которые неожиданно открыли огонь по движущей колоне у села Охуреи в Очамчирском районе.

Между прочем, вооружённое сопротивление абхазов, за которым последовала инспирация конфликта, действительно было неожиданным, так как, оказывается, передислокация военного контингента, запланированная центральной властью страны, была заранее согласованна с руководством автономной республики и, прежде всего, с Владиславом Ардзинба. Это не наша выдумка. Это почти официальная информация, исходящая не от кого-нибудь, а от самого тогдашнего министра внутренних дел Абхазии Ал. Анкваба (ныне «вице-президент» в администрации С. В. Багапша).[86]

Авторы «учебника» всемерно стараются убедить читателей в том, что «отечественную войну» выиграл абхазский народ при поддержке «братьев» из Северного Кавказа и «добровольцев» казаков. На самом деле, не должно вызывать никакого сомнения, что «славная победа абхазского народа» одержана благодаря активной поддержке и непосредственного участия российской военной машины, официальных военных структур.[87] Если в этом, кто-нибудь, как-то, ещё сомневался, то после очередного разгула российской военщины в Грузии в августе 2008г, всё стало на своё место. Теперь уж всему миру стало ясно, кто инспирировал сепаратистские мятежи в Грузии в 1992-1993гг. и кто был настоящим организатором и вдохновителем своего рода «крестового» похода против единой грузинской государственности в начале 90-х годов XX-го столетия и кто стоит за «славной» победой абхазских сепаратистов в сентябре 1993г. И, как бы не старались наши уважаемые коллеги, эту истину никак не перечеркнуть.

И наконец, при рассмотрении т.н. «учебника» О. Х. Бгажба и С. З. Лакоба, нельзя не выразить своё возмущение по поводу крайне субъективного и недобросовестного освещения вопросов культурной жизни Абхазии XIX-XX столетий. Полное игнорирование участия грузин в культурной жизни региона. Любой несведущий читатель, ознакомившись с книгой О. Х. Бгажба и С. З. Лакоба, обязательно придёт к выводу, что в Абхазии никогда не было ни грузинских мастеров художественного слова, ни грузинского театра, представителей других сфер искусства; что здесь научной деятельностью всегда занимались одни абхазы. Чести быть названными в «учебнике» Истории Абхазии они удостоили лишь отдельных деятелей здравоохранения: Ал. Григолия, Н. Рухадзе, Н. Шубладзе, П. Джапаридзе, а также историков: С. Н. Джанашия, А. Э. Куправа и Г. З. Анчабадзе, которые, однако, попали в «учебник» благодаря своим абхазским корням. Они названы в числе тех абхазских учёных, которые вышли «из среды абхазского народа» (с. 361). Вот и всё грузинское культурное наследие XIX-XXвв.

«Забывчивость» наших абхазских коллег доходит до абсурдного предела. Они «пропустили» такого действительно выдающегося деятеля, каким являлся Мириан Циколия (он же известный грузинский поэт Мириан Мирнели), что и говорить «коренной» абхазо-грузин, доктор филологических наук, один из крупнейших исследователей абхазского языка, переведший к тому же не одно творение абхазских поэтов на грузинский язык. Они не вспомнили и об Отаре Чургулия, докторе филологических наук, профессоре, посвятившем фундаментальные труды грузино-абхазским литературным связям и Баграте Джанашия, известном лингвисте-абхазоведе, составившем первый абхазо-грузинский словарь.Конечно, всё это, мягко говоря, обидно и, безусловно, не делает чести авторам «учебника».

Таковы наши некоторые наблюдения над «учебником» истории Абхазии О. Х. Бгажба и С. З. Лакоба. Конечно, мы не могли (пусть даже в такой обширной рецензии) охватить и дать исчерпывающие разъяснения по каждому вопросу, в освещении которых наши уважаемые коллеги грешат; полагаем, что на эти и другие вопросы мы дали более менее убедительные ответы в наших недавных книгах по истории Абхазии.[88] Данная рецензия, как раз, является своего рода кратким резюме этих изданий.

Как видим, общее впечатление весьма плачевное. Первое чувство, которое овладевает нами, это глубокое сожаление и разочарование по поводу непрофессионализма авторов, которые, к сожалению, остались в далёком прошлом, как в научно-информационном, так и методологическо-идеологическом плане. Но это не главное. Нас больше огорчает их недобросовестность и тенденциозность, причиной которых (это видно не вооружённым глазом) является патологическая ненависть всякому грузинскому. Мы прекрасно осознаем, что родную историю трудно написать без соответствующей эмоциональной «нагрузки», но это не даёт право, полностью игнорировать историческую реальность и оказаться в плену вымышленных фантазии. Так не пишется история.

Скажу откровенно, мне тяжело говорить всё это потому, как к Станиславу Лакоба и особенно Олегу Бгажба я всегда относился с большим уважением и почтением. С. Лакоба один из талантливейших людей среди наших абхазских коллег, человек большого кругозора, настоящий эрудит, борец, защитник национальных интересов абхазского народа (кстати, это он, воочию, продемонстрировал недавно в полемике с известным русским шовинистом, «большим другом» Абхазии К. Затулиным), и вдруг такой интеллектуальный и человеческий промах. То же самое (если не больше) я могу сказать и об Олеге Бгажба, с которым к тому же меня связывали тёплые дружеские отношения. От кого, но от О. Бгажба, человека большого ума и таланта, рафинированного интеллигента, всегда выделявшемуся как раз своим высоким профессионализмом и никогда не допускавшим опрометчивых, необдуманных выводов, сына Хухута Соломоновича Бгажба – выдающегося абхазского учёного, настоящего рыцаря науки, который никогда не менял свой высочайший научный авторитет на дешевый популизм, никак не мог ожидать столько злости, субъективизма и откровенного вранья. Жаль, очень жаль.

Но все же, я не теряю надежду и уверен, что обида (не говоря уж о ненависти, которая никому никогда не приносила добра) со временем пройдёт и наши абхазские друзья, наконец то, выйдут из состояния ложной эйфории, разберутся в настоящих друзьях и недоброжелателях своего Отечества и по другому начнут смотреть на вещи, в том числе на пройденный нашими народами исторический путь.

Даст Бог!

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] О. Х. Бгажба, С. З. Лакоба. История Абхазии. С древнейших времён до наших дней. 10-11 классы. Учебник для общеобразовательных учебных учреждений. Сухуми, 2006.

[2] О. Х. Бгажба, С. З. Лакоба. История Абхазии. С древнейших времён до наших дней. Сухуми, 2007.

[3] История Абхазии. Учебное пособие. Гл. ред. С. Лакоба. Сухуми, 1991.

[4] Г. Ф. Турчанинов. Памятники письма и языки народов Кавказа и Восточной Европы. Л., 1971.

[5] О поистине „фантастических“ открытиях Г. Ф. Турчанинова см.: Г. Г. Гиоргадзе. Истина превыше всего. – Газ. «Заря Востока», 9 апреля, 1989г.; Э. В. Хоштария-Броссе. История и современность. Абхазская проблема в конфликтологическом аспекте. Тб., 1996, с. 6-16. Там же соответствующая литература.

[6] М. П. Инадзе. Вопросы этнополитической истории древней Абхазии. – Разыскания по истории Абхазии/Грузия. Тб., 1999, с. 61.

[7] М. П. Инадзе. Вопросы этнополитической истории.., с. 61; Д. Л. Мусхелишвили. Исторический статус Абхазии в Грузинской государственности. – Разыскания по истории Абхазии/Грузия. Тб., 1999, с. 115.

[8] З. В. Анчабадзе. История и культура древней Абхазии. М., 1964, с. 136-137.

[9] Ш. Д. Инал-ипа. Вопросы этнокультурной истории абхазов. Сухуми, 1976, с. 188.

[10] Н.Ю. Ломоури. Из этнокультурной историии древней Абхазии. Тб., с. 33 (на груз, яз.).

[11] Н. Ю. Ломоури. Из этнокультурной историии.., с. 33.

[12] З. В. Анчабадзе Из истории средневековой Абхазии. Сухуми, 1959, c. 106-107, курсив наш – З.П..

[13] С. Никитин. Аспарух, Образование болгарского народа и возникновение болгарского государства. – Вестник МГУ, 1952, № 1.

[14] В. Я. Петрухин. Славяне, варяги и хазары на юге Руси. К проблеме формирования территории древнерусского государства. – Древнейшие государства Восточной Европы. 1992-1993. М., 1995 (Интернет-версию см.: http://norse.ulver.com/articles/petruhin/slavs.html).

[15] См.: Испанские короли. Под ред. В. Л. Бернекера. Ростов-на-Дону, 1998. Интернет-версию см.: http:/www.world-history.ru/persons_about/46.html

[16] Летопись Картли. Перевод, введение и примечания Г. В. Цулая. Тб., 1982, с. 67; Вахушти. История Грузии. – Картлис цховреба. Грузинский текст подготовил по всем основным рукописям проф. С. Г. Каухчишвили, т. IV. Тб., 1973, с. 562.

[17] А. К. Кация. Памятники архитектуры в долине Цкуара. – Материалы по археологии Абхазии. Сухуми 1967.

[18] Корпус грузинских надписей. Т. П. Составил В. Силогава. Тб., 1980, с. 31-32; В. Силогава. Грузинская эпиграфика Мегрелии-Абхазии. Тб., 2004, с. 258-259 (на груз. яз.); Л. В. Ахаладзе. Эпиграфические памятники Абхазии. – Разыскания по истории Абхазии/Грузия. Тб., 1999, с. 364; Л. В. Ахаладзе. Эпиграфика Абхазии как исторический источник. I. Лапидарные и фресковые надписи. Тб., 2005, с. 140-146 (на груз. яз.).

[19] Летопись Картли.., с. 53, 55.

[20] О нашем видений национально-государственного облика «Царства Абхазов» более подробно см.: З. В. Папаскири. «Абхазское» царство – грузинское государство. З. В. Папаскири. «Абхазское» царство – грузинское государство. – Исторические разыскания. Ежегодник научных трудов Абхазской организации Всегрузинского исторического общества им. Еквтимэ Такаишвили. VIII-IX. Тб., 2006, с. 68-106. Интернет-версию см.: http://sites.google.com/site/saistoriodziebani/dziebani2005-2006

[21] Константин Багрянородный. «Об управлении империей». Греческий текст, перевод, комментарии. Под. ред. Г. Г. Литаврина, А. П. Новосельцева. М., 1989, с. 401, комментарий 17 к главе 42, в соавторстве с М. В. Бибиковым (Интернет-версию см.: http://oldru.narod.ru/biblio/kb_k30_43.htm#42), курсив наш – З.П.

[22] Летопись Картли, с. 33.

[23] З. Н. Алексидзе. Армянские надписи Атенского Сиона. Тб., 1978, с. 52-57 (на груз. яз.).

[24] З. Н. Алексидзе. Армянские надписи Атенского Сиона, с. 52-57; З. В. Папаскири. Возникновение единого грузинского феодального государства и некоторые вопросы внешнеполитического положения Грузии. Тб., 1990, с. 68-71 (на груз. яз).

[25] Ш. Д. Инал-ипа. Вопросы этнокультурной истории.., с. 412.

[26] Н. А. Бердзенишвили. Выявление классовой и внутриклассовой борьбы во внешнеполитических отношениях Грузии. – В кн.: Н. А. Бердзенишвили. Вопросы истории Грузии. Т. II. Тб., 1965, с. 34 (на груз. яз.).

[27] З. В. Анчабадзе Из истории средневековой Абхазии, c. 178.

[28] Г. В. Цулая. Абхазия и абхазы в контексте истории Грузии. Домонгольский период. М., 1995, с. 122.

[29] Г. З. Анчабадзе. О значении термина «внутреннее войско». – Мацне, серия истории, 1987, №1, с. 85-86 (на груз. яз); З. В. Папаскири. «Варанги» грузинской «Летописи Картли» и некоторые вопросы русско-грузинских контактов в XI веке. – История СССР. № 3. М., 1981, с.164-169; З. В. Папаскири. У истоков грузино-русских политических взаимоотношений. Тб., 1982; З. В. Папаскири. Возникновение единого грузинского.., с. 188-189.

[30] Ш. Д. Инал-ипа. Вопросы этнокультурной истории.., с. 408.

[31] М. Н. Тихомиров. Киевская Русь. – В кн.: М. Н. Тихомиров. Древняя Русь. М, 1975, с. 36-37.

[32] Н. Ф. Котляр. Грузинские сюжеты древнерусских летописей. – Из истории украинско-грузинских связей, III. Тб., 1975, с. 7-19.

[33] А. Л. Папаскири. Проблемы изучения русско-абхазских литературных и культурных связей. – Труды Абхазского государственного университета. Т. VI. Сухуми, 1988, с. 114-129.

[34] Об этом см. подробно: З. В. Папаскири. У истоков грузино-русских.., 116-123; Г. Г. Пайчадзе Названия Грузии в русских письменных исторических источниках.Тб., 1989, с. 11-60. Там же всесторонний и исчерпывающий анализ историографии данной проблемы.

[35] З. В. Анчабадзе. Из истории средневековой Абхазии, с. 106-108.

[36] Г. Цкитишвили. К прочтению одного места из «Истории и восхваления венценосцев». – Сб.: «Грузия в эпоху Руставели». Тб., 1966, с. 222-227 (на груз. яз.); И. П. Антелава. Грузинские исторические источники XI-XIV вв. Тб., 1988, с. 42-47 (на груз. яз.); Д. Гоголадзе. Об эриставстве «апхазов», о древних этносах современной Абхазии и вопрос о конкретном этносе. Тб., 1995, с. 12-14 (на груз. яз.); М. А. Бахтадзе. Институт эриставства в Грузии. Тб., 2003, с. 245-247 (на груз. яз.).

[37] Вахушти. История Грузии.., с. 796.

[38] В. Б. Пфаф. Материалы для древней истории Осетии. – Сборник сведений кавказских горцев. Тифлис, вып. IV, 1870, с. 31-32.

[39] Фрагменты из официальной переписки и эпистолярноого наследия названных представителей Абхазского владетельского дома Шарвашидзе см.: З. В. Папаскири. Очерки из истории современной Абхазии. Ч. I. С древнейших времен до 1917г.Тб., 2004,с. 105-108, 120, 122, 126-127, 129-130, 166-170, 186 (на груз. яз.). Электрон. версию см.: http://sites.google.com/site/zpapaskiri/publications-georgian

[40] Ш. К. Чхетия. К истории Абхазского княжества. 1853-1855гг. – Исторический вестник, №15-16. Тб., 1963, с. 154 (на груз. яз.).

[41] Памятники грузинского права. T. III. Церковные законодательные памятники (XI-XIX веков). Тексты издал, примечаниями и указателями снабдил И. С. Долидзе. Тб., 1966, с. 670 (на груз. яз.); Б. К. Хорава. Взаимоотношения Одиши и Абхазии в XV-XVIII вв. Тб., 1996, с. 122 (на груз. яз.).

[42] В. Кикнадзе. Латинский источник о Грузии XIV в. – Труды ТГУ. Т.243. Тб., 1983 с. 104, на груз. яз.).

[43] О национально-государственном облике современной Абхазии в XI-XVвв. подробно см.: З. Папаскири. Территория Абхазии в XI-XVвв. – Разыскания по истории Абхазии/Грузия. Тб., 1999, с. 177-202.

[44] Акты, собранные Кавказскою археографической комиссиею (далее – АКАК). Под ред. А. Берже, т. II. Тифлис, 1868, Тифлис, 1868, с. 527.

[45] С. Эсадзе. Историческая записка об управлении Кавказом. Т. I. Тифлис, 1907, с. 134, 136; Г. Г. Пайчадзе. Абхазия в составе Российской империи. 1810-1917 гг. – Разыскания по истории Абхазии/Грузия. Тб., 1999, с. 125.

[46] Материалы для описания русско-турецкой войны 1877-1878гг. Т. V, Тифлисъ, 1909, с. с. 276, курсив наш – З.П.

[47] Материалы для описания русско-турецкой войны.., с. 331.

[48] Материалы для описания русско-турецкой войны.., с. 16.

[49] С. З. Лакоба. В чем провинился учитель? – Газ. «Сахалхо ганатлеба» 14 июня,1990.

[50] См. например: С. З. Лакоба. Очерки политической истории Абхазии. Сухуми, 1990, с. 41-43.

[51] Материал приводится по публикации: С. Лекишвили. В ответ историку С. Лакоба. – Газ. «Народное образование», 14 июня 1990г., с. 14.

[52] С. Лекишвили. В ответ историку С. Лакоба, с. 9.

[53] Н. А. Лакоба. Статьи и речи. Сухуми, 1987, с. 213.

[54] А. Силагадзе, В. Гурули. Грузинская партия Тедо Сахокия в Абхазии. – В кн.: А. Силагадзе, В. Гурули. Историко-политические очерки. Тб. 2002, с. 325

[55] А. Ментешашвили. Исторические предпосылки современного сепаратизма в Грузии. Тб., 1998, с. 61.

[56] Статус автономных регионов Абхазии и Юго-Юсетии в составе Грузии (1917-1988). Сборник политико-правовых актов. Составитель и главный редактор сборника Тамаз Диасамидзе. Тб., 2004, с. 212, курсив наш – З.П.

[57] Д. Гамахария, Б. Гогия. Абхазия – историческая область Грузии. Тб., 1997, с. 436, курсив наш – З.П.

[58] Дж. Гамахария, Б. Гогия. Абхазия – историческая область.., с. 89.

[59] Д. Гамахария, Б. Гогия. Абхазия – историческая область Грузии, с. 774, курсив наш – З.П. Электр. верси. см.: http://abkhazeti.info/history/20050617561402318048.php

[60] Д. Ш. Читаия. Абхазский вопрос в первой грузинской республике. Абхазский Народный Совет в 1917-1921 годах. Тб., 2006, с.95 (на груз. яз.).

[61] Дж. Гамахария, Б. Гогия. Абхазия – историческая область.., с. 85-86.

[62] Материалы по истории Абхазии. Вып. 1. Сухуми, 1990, с. 9.

[63] Р. Ходжаа. Документы и материалы Абхазского Народного Совета. 1918-1919гг. Сухуми, 1999, с. 23.

[64] Д. Ш. Читаия. Абхазский вопрос в первой грузинской республике.., с. 270.

[65] Д. Ш. Читаия. Абхазский вопрос в первой грузинской республике.., с. 271.

[66] А. Ментешашвили. Исторические предпосылки.., с. 67, курсив наш – З.П.

[67] Б. Е. Сагария. Создание и упрочение органов государственной власти. Образование ССР Абхазии. – История Абхазской АССР. Сухуми, 1983, с. 106, курсив наш – З.П.

[68] Б. Е. Сагария. Создание и упрочение органов.., с. 106, курсив наш – З.П.

[69] Дж. Гамахария, Б. Гогия. Абхазия – историческая область.., с. с. 485, курсив наш – З. В.

[70] История Советской Конституции. Сборник документов. 1917-1957. М., 1957, с. 227; Дж. Гамахария,

Б. Гогия. – историческая область Грузии.., с. 488.

[71] История Советской.., с. 229; Дж. Гамахария, Б. Гогия. Абхазия…, с. 489, курсив наш – З.П.

[72]Л. Тоидзе. К вопросу о политическом статусе Абхазии. – Разыскания по истории Абхазии/Грузия. Тб., 1999, с. 303, курсив наш – З.П.

[73] А. Э. Куправа. Абхазия в начале восстановительного периода. Первые мероприятия Советской власти. – История Абхазской АССР. Сухуми, 1983, с. 92-93.

[74] А. Э. Куправа. Абхазия в начале восстановительного периода.., с. 93.

[75] Дж. Гамахария, Б. Гогия. Абхазия – историческая область Грузии.., с. 490, курсив наш – З.П.

[76] Дж. Гамахария, Б. Гогия. Абхазия – историческая область Грузии.., с. 490.

[77] Дж. Гамахария, Б. Гогия. Абхазия – историческая область Грузии.., с. 490.

[78] Дж. Гамахария, Б. Гогия. Абхазия – историческая область Грузии.., с. 490.

[79] Дж. Гамахария, Б. Гогия. Абхазия – историческая.., с. 491, курсив наш – З.П.

[80] Дж. Гамахария, Б. Гогия. – историческая область Грузии.., с. 497, курсив наш – З.П.

[81] Дж. Гамахария, Б. Гогия. – историческая область Грузии.., с. 500, курсив наш – З.П.

[82] Дж. Гамахария, Б. Гогия. – историческая область Грузии.., с. 502, курсив наш – З.П.

[83] Б. Е. Сагария. Преобразование договорной ССР Абхазия в автономную республику. – История Абхазской АССР. 1917-1937. Сухуми, 1983, с. 250.

[84] С. З. Лакоба. Очерки политической истории Абхазии, с. 42, курсив наш – З.П.

[85] Доклад Кутаисского военного губернатора по военно-народному управлению. 2- сентября 1900г. – В кн.: А. Силагадзе, В. Гурули. Историко-политические очерки. Тб., 2002, с. 309, курсив наш – З.П.

[86] «Александр Анкваб отвечает – Историю Абхазии нельзя скроить из президентских мифов и небылиц». – Газ. «Аитаира», №10, 25.VI.2003. См.: газ. «Свободная Грузия», №198-199, 18.VII.2003.

[87] Об этом подробно см.: З. В. Папаскири. Сущность Абхазского конфликта и его участники. Или кто же воевал с Грузией. – Материалы международной конференции-семинара: «Политика геноцида и этнической чистки в Абхазии (Грузия) – главное оружие агрессивного сепаратизма». 6-7 июля, 1999г. Тб., 1999, с. 134; Z. Papaskiri. The Essence of the Conflict in Abkhazia and its Participants. Or Those Who Struggled Against Georgia. – Proceedings of the International Conference-Seminar: “Policy of Genocide and Ethnic Cleansing in Abkhazia (Georgia) – the Main Tool of aggressive Separatism”. July 6-7, 1999. Tbilisi, 1999, с. 135-136.

[88] З. Папаскири. Очерки из истории Современной Абхазии. Ч. I. С древнейших времён до 1917г. Тб., 2004; ч. II. 1917-1993гг. Тб., 2007, на груз. яз. (Электрон. версию см.: http://sites.google.com/site/zpapaskiri/publications-georgian); З. Папаскири. Абхазия. История без фальсификации. Тб., 2009.

Опубликовано (с некоторыми техническими погрешностями) в журн.: «Кавказ и мир», №8, 2010, с. 69-90. Ранее несколько сокращённый вариант данного отзыва был опубликован на грузинском языке в газете «Сакартвелос республика» (См.:З. Папаскири. Лживая история. Об учебнике «Истории Абхазии» Олега Бгажба и Станислава Лакоба. – Газ.: «Сакартвелос республика» 24, 25, 28, 29 апреля 2009.