Лидер, рожденный войной

В конце 1994 г. бывшее постсоветское пространство пополнилось еще одним очередным новым государственным образованием со своей собственной Конституцией и президентом. Речь идет о провозглашении независимости Республики Абхазия и избрании ее первого президента 48-летнего Владислава Ардзинбы.

Его путь на вершину политической власти — пример блестящей карьеры, сделанной в последние семь лет скромным ученым, выпускником исторического факультета Сухумского пединститута, специалистом-хеттологом.

Интересно, что, прожив первые свои 22 года в Абхазии, будущий лидер этой республики последующие два десятилетия жил в Москве, вплоть до 1988 г. работая на тихой и незаметной должности заведующего сектором культуры в Институте востоковедения и занимаясь очень далекой от политики историей народов Древнего Востока.

Однако защита докторской диссертации (кстати, в Тбилиси, а не в Москве, где это ему не удалось), стала тем рубежом, с которого началось сначала научное, а затем и политическое восхождение Ардзинбы. В 1989 г. ему предлагают возглавить уже на родине, в Сухуми, Институт языка, истории и литературы. При назначении ему помогли, без сомнения, способности к языкам (Ардзинба свободно владеет абхазским, русским и несколькими древними языками). Говорят, что на собеседовании в ЦК компартии Грузии секретарь по идеологии высказал “пожелание”, чтобы новый директор изучил грузинский. Ардзинба отреагировал мгновенно: “Если надо — значит, выучу”. Свое слово он сдержал.

Однако научной карьере молодого директора института так и не суждено было состояться: пришли новые времена и открылись новые возможности — уже политические. В 1989 г., победив, не без поддержки Тбилиси, на свободных выборах в Абхазии, он становится народным депутатом СССР.

Молодой, эрудированный, интеллигентный ученый был без труда замечен тогдашним руководством Союза. Его выделил и приблизил к себе Анатолий Лукьянов, благодаря которому Ардзинба становится председателем Комиссии Верховного Совета СССР по автономным образованиям. Проходит еще немного времени и вскоре, опять же не без ведома Лукьянова, Ардзинба начинает играть одну из ключевых ролей и в депутатской группе “Союз”, этом любимом и верном детище бывшего союзного спикера. Альянс “товарища” Ардзинба (так попросил его называть в одном из интервью абхазский лидер) и товарища Лукьянова был хотя и не очень продолжительным (помешал августовский путч), но весьма полезным для обеих сторон. Не без активной помощи “национального кадра” Лукьянов добивался принятия парламентом нужных для союзной власти, но не бесспорных постановлений и резолюций по Молдове, Прибалтике, Грузии. Сам же Ардзинба, благодаря доверительным ^отношениям с одним из лидеров Союза, приобретал столь необходимую для него известность и политический опыт. Есть данные, что в том авторском варианте Союзного договора, ради которого Лукьянов поддержал ГКЧП, Абхазия фигурировала как самостоятельная республика.

Вообще Ардзинбу с самого появления на политической арене отличало необходимое для политика качество —умение до поры до времени ладить с сильным и использовать его в своих интересах. Это качество он продемонстрировал не только в Москве, но и в Тбилиси, когда в 1991 г. решался вопрос о назначении нового Председателя Верховного Совета Абхазии и когда его кандидатура не вызвала возражений ни у нового грузинского лидера Звиада Гамсахурдиа, ни у абхазской политической элиты. Хотя и по разным причинам Гамсахурдиа в то время не имел оснований обвинить Ардзинбу в сепаратизме, тот вел себя вполне сдержанно. Абхазский бомонд полагал, что новый лидер республики, не имея в ней крепких корней и надежных связей, будет весьма слабой и поэтому управляемой фигурой. Надо сказать, что и та и другая сторона в своих расчетах относительно Ардзинбы явно просчитались.

На земле предков — в кресле лидера республики —с Ардзинбой произошла примечательная метаморфоза: ярый сторонник сохранения единого Союза, он стал не менее ярым и последовательным сепаратистом, оправдывающим для достижения своих целей любой путь борьбы, вплоть до военного. И надо сказать, что в этом стремлении он весьма преуспел, демонстрируя подчас как хорошее политическое и военное чутье, так и слабо прикрытое (восточное?) коварство.

Используя непоследовательность правления Звиада Гамсахурдиа, он “провел” закон по выборам в Верховный Совет Абхазии по квотам, согласно которому абхазы получили в парламенте большинство; в прошлом году, когда официальный Тбилиси был занят разборками со “звиадистами”, а Россия боролась с “октябрьскими путчистами”, абхазские военные формирования, в нарушение ранее принятого договора о перемирии, силой освободили от грузинских войск Сухуми. Ну а когда Россия занималась “умиротворением” в Чечне, Абхазия провозгласила свою независимость.
(Продолжение »»)