Абхазская тема и бесконечные грузинские эмоции

Наверное, и месяц не пройдет, чтобы в наших медиа или социальных сетях не появилось мнение какого-либо абхазского блогера или журналиста, которое взбудоражит общество. Между тем в этом мнении, как правило, нет ничего нового - абхазы не хотим быть с грузинами; Если вы вообще хотите с нами каких-либо отношений, тогда признайте нашу независимость.

Как я уже сказал, почему - то за этим следуют большой переполох и причитание, которое, к сожалению, еще раз подтверждает одну истину: грузинское общество эмоционально и иррационально подходит к абхазскому вопросу. С таким подходом мы далеко не пойдем, тем более, в разрешении такой сложной проблемы, как возвращение Абхазии.

К абхазам мы с самого же начала относились эмоционально. Между тем они, в отличие от осетин Самачабло всегда были более агрессивно настроены к грузинам и грузинскому государству. И вообще, история этих двух конфликтов ощутимо отличается. В Самачабло этнические осетины являлись меньшинством, но в них сепаратистские настроения были не особо острые. Несмотря на то, что в начале 90-х годов грузинская сторона явно допустила ошибку по отношению к ним, после заморозки конфликта, и вступления миротворцев в 1992 году отношения между осетинами и грузинами улучшились, и поездка через Рокский тоннель к Владикавказу стала обычным делом. Потом летом 2004 года очень испортила дело поднятая у Цхинвали стрельба (более корректного термина я не нашел). А спустя четыре года с этого, произошло то, что произошло.

И это тогда, когда находящиеся в меньшинстве абхазы (17% населения самой Абхазии) во время президентства Гамсахурдия получили в парламенте около 50% квоты и место председателя парламента (и это на фоне того, когда во времена того же Гамсахурдия мы упразднили осетинам даже статус автономной области). После войны они устроили этническую чистку грузинского населения, и с тех пор и не смотрели в сторону Тбилиси.

На фоне всего этого грузинское общество почему-то очень переживает криво сказанное абхазами, и стонет по ним. А осетины почему-то их почти не интересуют.

Правительство Грузии придало абхазскому языку статус государственного языка. В ответ они запрещают грузинам учиться на своем языке в Гали, и заставляют регистрироваться мегрелами. У абхазов есть возможность бесплатно лечиться в Грузии (справедливости ради следует отметить, что той же привилегией пользуются и осетины, но очевидно, что эта приманка нацелена больше на абхазов), и с этой точки зрения у них гораздо больше привилегии, чем у граждан с паспортом Грузии.

Интересно, в такой ситуации, почему абхаз должен хотеть взять грузинское удостоверение личности или паспорт? Так ведь он лишится привилегий.

И вообще, многие абхазы рассматривают бесплатное лечение примерно той же компенсацией, какую долгое время платила Германия гражданам Израиля - грузинские фашисты обязаны заботиться о них. Один абхазский блогер даже написал, что это обязательство возложено на Грузию по международному договору. Годы идут, правительство Грузии уже вылечило тысячи абхазов, что вообще-то не шуточки. Количество абхазов, наверное, составит 80 000. За каждым вылеченным стоит как минимум три человека (члены семьи). То есть, 3 000 вылеченных это уже 9 000 благодарных абхазов, а это более 10% населения. Но пока почему-то ни благодарность, ни желание примириться не ощущается.

Грузинскому обществу, которое так эмоционально относится к абхазам, эта "неблагодарность" непонятна. Прежде всего, потому, что подавляющая часть нашего общества просто не знает, что грузин для абхазов в лучшем случае воспринимался и воспринимается гостем, а в худшем - врагом. Победа в войне, и этническая чистка грузин для абхазов было восстановлением исторической справедливости.

Это невежество является нашей проблемой, и именно на этом стоят другие проблемы, в том числе эмоциональное отношение и иррациональная политика, которая не влечет и, наверное, не повлечет никакого результата.

Но это не означает, что у абхазов нет проблемы. Их и без того очень малое население сокращается, здравоохранение и образование находятся в тяжелейшем состоянии, экономика едва дышит.Некогда большие надежды возлагались на туризм, но к особенностям местного сервиса не могут привыкнуть даже российские туристы. Независимость Абхазии все больше и больше становится формальной. Победа в войне в конечном итоге поставила их перед угрозой исчезновения, но эту угрозу они не признают, прежде всего, вероятно, назло грузинам. Несмотря на то, что грузины по-прежнему плачут по ним и просят примирения. А раз так, раз грузины по-прежнему просят прощения, значит все хорошо. Так держать!

Грузинско-абхазские встречи, профинансированные международными организациями, тоже, как правило, идут по такому сценарию: грузины должны извиниться, а абхазы должны ответить, что уже поздно. Самым комичным на фоне всего этого все-таки является их требование от Тбилиси признать их. И не стоит думать, что за это абхазы собираются дать грузинским беженцам право вернутся, или облегчить гальцам положение. Нет, просто после этого они будут относиться к нам более дружественно. Вернее, у нас будет какой-то иллюзорный шанс, чтобы они хотя бы вели себя с нами по дружески, и что еще важнее, "по-добрососедски".

В Тбилиси даже эта комедия многих разжалобит: мол, абхазы находятся в изоляции, они не знают, что происходит за их пределами, российская пропаганда путает им ум, имеет смысл помочь им. Интересно, и что мы должны еще сделать, чтобы помочь им?

В 20-м веке у абхазов был блестящий писатель Фазиль Искандер. Он очень популярен в России (разумеется, писал на русском языке). Он не особенно популярен у нас, и его не особо любят в самой Абхазии, поскольку он был категорически против отделения Абхазии от Грузии.

Искандер для абхазов - предатель, а Ардзынба- герой.

Все народы в конечном итоге сами выбирают своих героев, выбирают свой путь, и отвечают за свою судьбу. Возможно, Москва хорошо использовала против нас наши же слабости, но если бы мы сами не допустили ошибки, она мало что могла сделать (в том числе и в вопросе Абхазии). Поэтому то, что с нами произошло, произошло по нашей вине.

То же самое касается и абхазов. Если они не могут осмыслить, что с ними происходит, это, прежде всего их проблема. И здесь мы им ничем не можем помочь. Нам остается лишь ждать, когда они посмотрят реальности в глаза.