Каха Ломая: «У Грузии было только два выбора»

Несколько дней назад некоторые неправительственные организации и общественные деятели обратились в СМИ с коллективным заявлением. Наряду с обвинениями в адрес властей, в документе было поставлено 7 вопросов, сопровождавшихся требованием: «Власть должна ответить на вопросы!»

Сегодня, когда начинается процесс трезвой оценки прошедших военных действий, сформулированные в заявлении вопросы действительно актуальны.

Примечательно, что абсолютное большинство неправительственных организаций и деятелей, подписавших заявление, являются активными сторонниками оппозиции и поставленные ими вопросы занимают в последнее время большое место и в риторике лидеров оппозиционных партий.

«Версиа» попросила ответить на эти вопросы секретаря Совета безопасности Грузии Александра (Каху) Ломая, который находился в эпицентре этих событий как представитель власти. Соответственно, на данном этапе его ответы можно считать самой компетентной и полной газетной версией позиции властей. А в будущем, как заявляет наш респондент, по данным вопросам состоятся и дебаты, в процессе которых общественность получит и более законченные ответы.

- Почему, несмотря на категорическое предупреждение администрации Соединенных Штатов Америки, грузинские власти попались в российскую ловушку, тем более, если у них была информация, что ожидается именно широкомасштабная война с Россией?

- К тому времени у Грузии было два выбора: или сдать страну агрессору без борьбы, и тогда повторился бы сценарий 1921 года, или оказать сопротивление теми силами и возможностями, которые у нас были. Исходя из создавшейся ситуации, грузинские власти приняли решение защищать свою страну от намного превосходящих сил противника. Могу сказать, что, по данным наших западных коллег, совпадающим с нашими данными, против Грузии было задействовано около 30% боеспособной части российской армии, что составляет в общей сложности 80 тысяч солдат, которые размещались в Грузии не одновременно, а по принципу ротации. По решению властей, наша регулярная армия оказала русской агрессии максимальное сопротивление. Это был наш политический выбор. В противном случае мы должны были без борьбы сдать столицу и сказать: «Пожалуйте к нам, мы вас не тронем – мы вам вручаем нашу столицу».

Это был наш выбор в момент, когда интенсивность боевых действий возросла, а до того боевые действия, как вы знаете, происходили с начала августа. Когда сепаратисты увеличили интенсивность огня, у нас уже были жертвы и среди мирного населения, а так называемые российские миротворцы официально заявляли, что не могут контролировать ситуацию.

- Вы думаете, что Грузия действительно попалась в ловушку?

- Я уже говорил вам о нашем выборе – такой мы видели ситуацию тогда, такой видим ее и сейчас. Естественно, мы все это обсудим в порядке дискуссии, но скажу еще раз, что в действительности у нас в самом деле было два выхода: оказать сопротивление или без борьбы сдать власть, что повлекло бы за собой и падение государственности.

- Были ли у Грузии боевая авиация и ПВО, а если нет, то куда ушли предназначенные для этого миллиардные средства?

- Хочу сказать, что во время оккупации Гори у меня были контакты с российским генералитетом, и те данные, которые есть у нас, совпадают с тем, что рассказывали мне они. Два самых боеспособных компонента наших вооруженных сил, которые, по их мнению, нанесли им наибольший урон – это противовоздушная оборона и артиллерия. Правда, было еще несколько успешных операций нашего спецназа, но наибольший урон им нанесли именно противовоздушная оборона и артиллерия.

По самым скромным подсчетам, противовоздушная оборона сбила 14 самолетов и три вертолета, а урон, нанесенный российской тяжелой технике нашей артиллерией, составляет около ста единиц. Но ясно, что наша противовоздушная оборона не могла оказывать сопротивление в полной мере. 9-10 августа были моменты, когда в нашем воздушном пространстве действовало 50 их истребителей и бомбардировщиков одновременно. Если учесть, что это были полномасштабная война и агрессия со стороны одной из самых многочисленных армий мира, то, естественно, такая система ПВО, как наша, и даже еще более мощная, не могла выдержать такого интенсивного натиска.А потом агрессоры вывели из строя несколько наших узловых радаров и, как говорят военные, «ослепили» нашу противовоздушную оборону. Но урон, какой мы нанесли врагу за четыре дня, русская армия не испытывала со времен второй мировой войны.

- Почему власти сдали агрессорам без сопротивления Кодорское ущелье, мегрельские, имеретинские и карталинские районы?

- Что касается этого вопроса, скажу, что, как выясняется сегодня, примерно в конце июля 25 российских судов покинули Севастополь. У нашей разведки есть какой-то максимум возможностей, поэтому мы об этом не знали. Наша Сенакская бригада отражала агрессию в Центральной Грузии – в Картли – когда стало известно, что агрессоры высадили в Очамчире десант с девяти судов и там же, в акватории, в наших территориальных и нейтральных водах, находятся еще 16 кораблей, и перед нами встала альтернатива: или возвратить бригаду для ведения боев в Западную Грузию, что, естественно, распылило бы наши силы, или оставить собранными в кулак боеспособные части нашей регулярной армии для защиты Тбилиси. Нам тогда стало абсолютно ясно, что цель врага – не защита режима Кокойты в Цхинвальском регионе, а захват Грузии. Поэтому мы приняли решение отступить едиными силами из Цхинвали, чтобы спасти столицу и нашу государственность.

Что касается Кодори, то там мы ничего без борьбы не уступили. В течении двух дней наши силы успешно отражали атаки российского десанта, причем без потерь, но когда они высадили десант в Очамчире, вошли в Самегрело и взяли в Цаленджиха под контроль основную дорогу, создалась угроза окружения и уничтожения наших сил в Кодори. Поэтому мы решили перебросить силы без потерь в Восточную Грузию.

- Был ли у властей план ведения войны, предусматривавший, в случае необходимости, эвакуацию мирного населения?

- Естественно, у Генерального штаба был план... Поскольку мы отвечали на агрессию, план предусматривал именно отражение и остановку этой агрессии. Что касается эвакуации населения, об этом мы не думали, поскольку к войне не готовились. Кто готовился к войне, тот и провел эвакуацию, и сегодня это уже становится ясным. Ни 1 августа, ни в следующие дни эвакуация нашего населения не происходила. А потом, когда наши войска отошли к югу, сюда же перешло и население.
Короче, ответ на этот вопрос таков: поскольку мы к войне не готовились, а потом уже были мобилизованы на отражение агрессии, то плана эвакуации населения не было. Скажу больше: я действительно не думал, что в 21-м веке, после Балкан, в Шида Картли может повториться такая жестокая этночистка. Мы обязательно ответим на это в правовом плане. В международный суд уже поступил соответствующий иск, и через несколько дней начнутся слушания. Все факты этночистки так хорошо задокументированы, что преступники – российские официальные лица и сепаратисты – обязательно ответят перед международным судом.

- Почему военными операциями руководили не профессиональные военные, а активисты Национального движения, гражданские лица?

- Я не знаю ни одного такого факта. Военными действиями руководил Генеральный штаб и никто другой.

- Почему власти бросили на произвол судьбы тысячи призванных резервистов?

- Проблемы в управлении резервистами действительно были, и соответствующие организационные решения уже приняты. Кризисная ситуация и агрессия выявили эти проблемы. Хочу еще сказать, что устав резервистов, в общем, не предусматривает их участия в военных действиях. Соответственно, оно и не носило масштабного характера. Функцией резервистов было укрепление населенных пунктов, освобожденных от сепаратистов и северокавказских наемников, с чем некоторые части резервистов успешно справлялись.

- Какие проблемы в этом направлении обнажил кризис и какие меры приняли власти?

- Приняты меры организационного характера. Ведется служебное расследование, и если выяснится, что в управлении нашими резервистами мы имеем дело с более тяжким преступлением, то обязательно примем меры. На данный момент скажу только, что руководившее этим направлением лицо освобождено от должности.

- Почему при отступлении оставили на базах российским оккупантам такое количество военной техники?

- Техника, которую оккупанты и агрессоры вывезли с наших баз, не столь уж и многочисленна, как это описывают они сами. Вывозили не столько военную технику, сколько бытовые предметы. Хотя увозили и технику. На примере Гори скажу, что они вывозили буквально все, от матрасов до кухонного оборудования и ножей и вилок. Бóльшая часть техники уцелела, как и бóльшая часть регулярной армии. Вы, наверно, знаете, что, по сегодняшним данным, мы потеряли убитыми около 140 военнослужащих.

На данный момент это и есть мой ответ на все вопросы. Здесь же выражу благодарность большей части политического спектра за ту огромную ответственность и государственный подход, которые они проявили в дни агрессии и проявляют сейчас. Я выражаю также благодарность всей общественности за воистину примерные самоотверженность и твердость. Это самый главный индикатор того, как спаяно наше общество в том, что касается главной идеи – государственности и независимости. Какой бы вопрос ни возник и кто бы его ни задал – доброжелатель или недоброжелатель, нейтральный человек или сторонник – на все вопросы будут даны ответы. Какую бы форму ни приняла дискуссия – будь то встречи, телевизионный или журналистский анализ или расследование – дискуссия состоится. Между прочим, журналисты тоже вели себя образцово, особенно в Гори и Цхинвали. Я сам тому свидетель. Они исполняли профессиональные обязанности с удивительным мужеством, и огромное количество материалов, связанных с этнической чисткой, нам удалось собрать именно благодаря работе журналистов.