Зураб Папаскири: "В Абхазии церковное двоевластие"

В церковной жизни Абхазии полная анархия. На эту тему "Пирвели" беседовал с доктором исторических наук, профессором Сухумского государственного университета, председателем Абхазской организации Всегрузинского исторического общества им. Еквтимэ Такаишвили, лауреатом государственной премии Георгия Шервашидзе, Зурабом Папаскири.

Какова на сегодня церковная жизнь в Абхазии?

Безо всякого преувеличения можно сказать, что в настоящее время в церковной жизни оккупированной Абхазии полный произвол и анархия. Все началось после того, как в сентябре 1993 года грузинское духовенство под руководством тогдашнего главы Цхумо-Абхазской епархии владыки Даниила было вынуждено покинуть Абхазию, и оказалось в изгнании. С тех пор правление Цхумо-Абхазской епархии взял в руки абхазский священник Виссарион Пилия (ныне Аплия), выходец из недр Грузинской Апостольской Церкви, в свое время рукоположенный в дьяконы святейшим и Блаженнейшим, Католикосом-Патриархом всея Грузии Илией II (позднее его рукоположил в священники митрополит Цхумо-Абхазский Давид).

Предав матерь-церковь, в 2009 году он объявил себя главой "независимой абхазской церкви". Это был незаконный акт, который, естественно, не признала ни одна православная церковь, однако руководители Русской Православной Церкви "де-факто" признавали "правомочия" отца Виссариона и его даже официально принимали в Московской Патриархии. Более того, отступившийся от матери-церкви отец Виссарион по распоряжению Патриарха Москвы и всея Руси в 2002 и 2009 годах был награжден орденами Русской Православной Церкви (орденами третьей степени преподобного Сергия Радонежского и преподобного Серафима Саровского).

В последнее время против этого самозваного "предводителя абхазской церкви" ополчилась группа молодых клириков во главе с вышедшими из недр Русской Православной Церкви иеромонахами Дорофеем Дбаром и Андреем Ампар.

Что стало причиной их мятежа?

Изначальной причиной их бунта будто было единоличное правление и "неуставная жизнь" отца Виссариона. На первом этапе (в 2005-2006 годах) как будто удалось разрядить противостояние, однако конфликт вспихнул с новой силой весной 2011 года. Андрей Ампар и его команда оказали сопротивление назначению с санкции Московской Патриархии настоятелем Новоафонского монастыря русского священнослужителя Ефрема Виноградова, который привез с собой большую группу русских монахов и вместе с ними демонстративно стал внедрять в монастыре русско-славянские правила. Группа Ампара приняла это за покушение на традиционные "абхазские" правила и будто бы из "патриотических" мотивов стала откровенно заявлять об имперских намерениях Русской Православной Церкви.

Кризис достиг пика после того, как из Греции в Абхазию в ранге архимандрита вернулся иеромонах Дорофей Дбар (данное звание 21 апреля 2011 года ему присвоил митрополит Гумениса, Аксиуполеоса и Поликастра православной Элладской церкви Дмитрий). С тех пор он, как клирик самого высокого духовного сана среди абхазов, объявил себя кандидатом в епископы и возглавил т.н. "автокефальное движение" в Абхазии. Под руководством иеромонаха Дорофея 15 мая 2011 года в Новом Афоне провели т.н. "церковно-народное собрание", которое официально заявило о "создании Священной абхазской митрополии" с официальной резиденцией в Анакопии-Новом Афоне. (Резиденцией т.н. "Независимой абхазской церкви" Виссариона Аплия считается Сухумский кафедральный собор). Был избран "Совет Абхазской Митрополии", в который помимо лиц духовенства вошли и миряне, в том числе такие одиозные фигуры абхазского сепаратистского движения, как историк Станислав Лакоба и писатель Денис Чачхалия.

Примечательно, что в работе "церковно-народного собрания", проведенного в Новом Афоне, активное участие приняли и объявили полную поддержку принятым там решениям известные представители националистически настроенного абхазского политического спектра, как из числа сторонныков существующего режима (вице спикер "парламента" Ирина Агрба, депутат Батал Кобахия и другие), так и из стана оппозиции (Рауль Хаджимба, Якуб Лакоба и другие). Все это протекало на фоне ожесточенной конфронтации с Московской Патриархией и ее креатурой в Абхазии, предводителем т.н. "Независимой абхазской церкви" Виссарионом Аплия.

Какой позиции придерживались в этом конфликте руководители сепаратистского режима?

Очевидно, в правящей команде не было единодушия. По заявлению новоявленного самозваного главы "Святой Абхазской Митрополии" Дорофея Дбара, "автокефальному движению" откровенно противостоял тогдашний "премьер-министр" Сергей Шамба, и, между прочим, с некоторой угрозой заявил, что Москва (как Патриархия, так и Министерство иностранных дел) крайне обеспокоена "церковными беспорядками" в Абхазии, все это может серьезно повлиять на русско-абхазские отношения, и не только в церковной сфере.

Известно, что в этом конфликте четко выраженной пророссийской позиции придерживался и собственно "президент" Сергей Багапш. На этом фоне весьма сдержанным выглядит подход тогдашнего вице-президента и нынешнего лидера сепаратистского режима Александра Анкваб, который, оказывается, обещал Дорофею Дбару, что лично обеспечит безопасность новоафонского собрания. "Церковно-народное собрание" поддерживал т.н. "министр обороны" Абхазии Мераб Кишмария.

Как развились события после "церковно-народного собрания"?

После "церковно-народного собрания" отношения между командой Дорофея Дбара и сторонниками Виссариона Аплия краине обострились. Т.н. "предводитель абхазской церкви" решил изгнать из Афонского монастыря священники-отступники и с этой целью 22-23 мая в день поминовения святого апостола Симона Кананита (новоафонский монастырский комплекс носит как раз его имя) назначил "церковное шествие". Создалась опасность жесткого противостояния, которая могла перерасти в кровопролитие. Разрядить ситуацию удалось с помощью активного вмешательства лидера оппозиционного "Форума народного единения" Рауля Хаджимба, который провел переговоры с фактическим руководителем правящей партии, "Единой Абхазии", с бывшим "вице-премьером" правительства Дауром Тарба. В конечном итоге "премьер" Сергей Шамба отговорил Виссариона Аплия от церковного шествия.

В такой обстановке пророссийские силы под руководством Виссариона Аплия подключили к делу правящие круги Русской Православной Церкви. В результате епископ Майкопский и Адыгский Тихон (как раз в этой епархии были в свое время рукоположены Дорофей Дбар и Андрей Ампар) издал указ, согласно которому Дбару и Ампар сроком на год было запрещено вести богослужение, а новоафонское "церковно-народное собрание", ни больше, ни меньше, объявлено "сборищем". Обиженные этим иеромонахи обратились с письмом протеста к Патриарху Москвы и всея Руси Кириллу и святому синоду Русской Православной Церкви. Более того, священники-отступники направились в Москву, где их принял председатель отдела внешних сношений Патриархии, митрополит Волоколамский Илларион.

Конкретное содержание рассмотренных на этой встрече вопросов не известно, но одно было сказано: Московская Патриархия категорически осудила и признала великим грехом произошедший в Абхазии церковный раскол. Подобная позиция глав РПЦ, явно разочаровала отколовшихся абхазских священнослужителей, и они вернулись из Москвы разочарованные. Дорофей Дбар не исключал и того, что в случае, если Московская Патриархия отречёт их и лишит духовного сана, он и его соратники вообще порвут связь с Русской Православной Церковью.

Смерть Сергея Багапша и предвыборная кампания на время отодвинули церковные вопросы на задний план и теперь, после прихода к власти сепаратистского режима Александра Анкаба конфликт, будто несколько утих. Так что, в настоящее время в Абхазии церковное двоевластие. Между тем, часть абхазской общественности не видит в этом ничего трагичного, и существование двух местных церковных организационных структур даже считает неким выражением внедрения демократических институтов. Это заявление сделал директор центра стратегических исследований при "президенте", известный идеолог сепаратистского движения 60-80-х годов, философ Олег Дамения. Это не случайность, поскольку господин Дамения еще не до конца вышел из коммунистически-атеистического мышления, однако старается позиционировать, как "демократ".

Что Вы можете сказать вообще об отношении населения Абхазии к вере?

Современные абхазы вообще далеки от истинной христианской веры. У этого есть свои исторические предпосылки. Территория современной Абхазии является древнейшим христианским уголком, где проповедовали апостолы Андрей Первозванный и Симон Кананит, а позднее, после возникновения нового западно-грузинского государства – Царства "Абхазов", здесь был настоящий бум христианской жизни. С тех пор территория нынешней Абхазии была усеяна грузинскими церквями и монастырями, и эта часть страны стала некоторым форпостом общегрузинского христианского мира, центром которого была Пицунда. Однако обстановка в корне изменилась в поздние средние века, когда за счет прибывших с Северного Кавказа "новых" (горских) абхазов произошло некое этно-демографическое обновление региона, и "абхазы были совершенно отдалены от христианских заповедей".

Новоприбывшие расшатали основы развитого феодального общества и вновь обратили в язычество цивилизованных абхазов, тех же "культурно-исторических" грузин. Более того, в XVI-XVIII веках "обращенные в язычество" абхазы полностью смели ранние христианские святыни.Католикос «Абхазии» (западной Грузии) был вынужден покинуть Пицунду и перенести трон католикоса "Абхазии" в Гелати. Прекратилось функционирование епархии Дранды, Мокви и Бедии. Ко всему добавилась и религиозная экспансия Османской империи, которая еще больше расшатала христианский менталитет абхазов. Смешались между собой языческая, христианская и мусульманская вера и представления, однако низшие слои абхазов, в целом, оставались язычниками (в данном случае определенную роль сыграло и то, что абхазский не был языком богослужения и массы меньше понимали богослужение на грузинском языке).

По причине всего этого абхазы легко поддались влиянию коммунистически-атеистической идеологии. С 80-х годов XX века часть абхазов, правда, вернулась в христианство, но в целом народ все же остается индифферентным к церкви. Между тем мирян, в том числе и нехристианской веры, привела на "церковно-народное собрание" не тяга к вере, а политика. Например, я вовсе не уверен, что тот же Станислав Лакоба, который сейчас откровенно противостоит российской имперской политике, и который был избран членом "Совета Абхазской Митрополии" вообще крещенный. В отличие от него, знаю точно, что лидер абхазской националистической оппозиции Рауль Хаджимба действительно крещен и открыто фиксирует, что он христианин (следует отметить, что с помощью социальной сети мы поздравляем друг друга с христианскими праздниками).

Сколько у нас храмов на неконтролируемой территории, в каком они положении и кто там ведет богослужение?

К сожалению, у меня нет точной информации о том, во скольких храмах проводится богослужение. Известно, что абхазы с помощью русских стараются стереть из христианских храмов грузинский след. В частности эти попытки имеют место в Илорском храме святого Георгия, где провели т.н. "реставрационные работы": храм перекрасили в белый цвет, а его купол поменяли на русскую лукообразную конструкцию и т.д. Относительно богослужения, по информации Дорофея Дбара ныне там служат 17 священников, из которых всего семь абхазы, а остальные десять являются клириками, прибывшими в течение последних 15 лет из России. Именно это вызывает серьезную тревогу и протест руководителей "Святой Митрополии Абхазии" и лидеров политической оппозиции.

На каком языке проводится богослужение?

Этот вопрос тоже остро стоит в Абхазии. Разумеется, богослужение в основном проводится на русском языке, и это вызывает раздражение мятежных священников. Одним из мотивирующих факторов "автокефального" движения как раз таки является формирование национальной церкви, в котором центральное место занимает превращение абхазского языка в основной язык богослужения. Руководитель " Совета Митрополии Абхазии" открыто заявляет, что если церковь " называется абхазской, то и язык богослужения должен быть абхазский", однако здесь же добавляет, что не против того, чтобы каждая национальная община имела свою церковь, где богослужение будет совершаться на языке общины. Ясно, что даже в условиях нынешнего этно-демографического положения (в Абхазии без грузин) это намерение Дорофея Дбара видится полной утопией.

Насколько на сегодня актуально противостояние христиан и мохаджиров по вероисповеданию, и какое было положение в этом контексте до сегодняшнего времени?

Эта проблема на самом деле не актуальна хотя бы по той причине, что количество возвратившихся в Абхазию мохаджиров мизерное, и нет никакой перспективы, что они массово вернутся на историческую родину. Потомков абхазских мохаджиров в данном случае тормозит не христианство собратьев, а то, что сегодняшняя Абхазия фактически является российской провинцией. В свое время они ведь бежали как раз из русской Абхазии!.

И, наконец, какой позиции придерживается матерь-церковь во внутри-абхазском противостоянии?

Позиция Апостольской Грузинской Церкви уравновешенная и, на мой взгляд, весьма разумная. Патриархия сохраняет полное спокойствие, не вмешивается в текущие в Абхазии неканонические процессы и не делает ни в чью пользу заявления.Тем временем, даже сам Дорофей Дбар удивлен этим. По его заявлению, это похоже на молчаливое согласие на все то, что делают в Абхазии Русская Православная Церковь и Московская патриархия, однако это не так. Недавно я отмечал, и повторю и в этот раз, что Предстоятель Грузинской Церкви поступает правильно, когда не вмешивается во "внутри-абхазское" противостояние.Любое вмешательство будет восприниматься, как косвенное признание тамошних самозванцев и будет лить воду на их мельницу, а это поставит под сомнение юрисдикцию Грузинской Церкви в Абхазии. Поэтому мы полагаем, что было крайне мудрым и своевременным решение о вводе под непосредственное подчинение Католикоса-Патриарха Грузии Пицундской и Цхумо-абхазской епархии. Посмотрим, как в дальнейшем будут развиваться события.