Нам долго придется предлагать абхазам перспективу развития

Мои соображения по конфликту Абхазии подсказаны личным многообразным опытом. Ясно помню, как мы бежали из нашего дома, долго ничего не знали о бабушке и дедушке, и как я мечтала, чтобы наш дом не сожгли.

Поскольку моя мать журналистка, после войны в нашей семье собирались истории жертв этнической чистки.

В возрасте 9-10 лет я знакомилась с жестокими историями, которые произошли с мирным населением после прекращения военных действий, и долго была под впечатлением. Когда интересы моего исследования связались с поведением маленьких государств, непризнанием и реинтеграцией, я посмотрела на вопрос Абхазии в микрокартине. Именно это помогло мне выйти из позиции жертвы войны, и более рационально взглянуть на наше положение, лучше понять, кто мы, и каким должно быть наше будущее.

Но мне трудно было сохранить рациональность в октябре 2017 года, когда в Гали скончался воспитавший меня дедушка, и ни один член семьи, находящийся за рекой Ингури, не смог попрощаться с ним. Нас просто не пропустили туда. С тех пор у меня страшное чувство несправедливости, и я уже не могу принимать участие в грузинско-абхазских диалогах, где никогда не рассматривались реальные темы, и в основном спор идет о том, почему абхазы не могут получить американскую визу по российским паспортам.

Если спросить меня, я, прежде всего, воспринимаю себя как абхазская, моя идентичность абхазская. Даже в воспоминаниях старейшины нашей семьи все поколения его предшественников родились на этой земле. Абхазия наша родина, и у нас нет другой родины. Думая об урегулировании конфликта Абхазии, прежде всего мне вспоминается именно это. Второе то, что наше общество еще не вышло из травм войны. Последние три десятилетия постоянно происходило обесценивание и упрощение травм беженцев из Абхазии. Через 25 лет с падения Сухуми нам не удалось, чтобы представители правительства назвали этот день днем падения Сухуми, и потонувшие в псевдокорректности не посвящали мероприятия 27 сентября "завершению конфликта".

С другой стороны, если проанализировать политику правительств Грузии последних десятилетий, очень трудно найти там какую-нибудь последовательность, и реальные предложения к абхазам отстают от времени как минимум на десять лет. Например, статус-нейтральные паспорта мы предлагали абхазам, когда им уже предложили российские паспорта, развиваем торговлю в Рухи, когда переход из Абхазии на эту сторону многим обходится ценой жизни. В той геополитической ситуации, где Россия является стороной конфликта, и это часть глобальной конфронтации между Западом и Россией, думаю, эта данность дает возможность разработать еще много таких программ, которые никогда не смогут примирить два берега Ингури.

Несмотря на то, что для многих вопрос Абхазии больше ассоциируется с самоопределением и борьбой за свободу, сегодня мне трудно говорить о независимой Абхазии. В нынешней данности абхазы не могут контролировать границу, там стоят российские солдаты, у них нет национальной валюты, экономика субсидируется Российской Федерацией, нет полноценного образования на родном языке, и на территории Абхазии строятся российские военные городки. Эта территория фактически аннексирована.

Существует иллюзия, что признание Грузией Абхазии разрешит проблемы. Давайте, признаем также, что для человека, проживающего в Абхазии до 27 сентября 1993 года, та земля остается родиной. А также надо будет признать, что, невзирая на этническое происхождение, люди равноправные, и грузинам, вернувшимся в Гали, никто не может запретить учится на родном языке. Нельзя будет, чтобы человек, который никогда не жил за пределами Абхазии, пользовался правом временного проживания, и его дом не может стать чужим, поскольку он сам его строил десятки лет назад. Признание, и статус суверенного государства (разумеется, Абхазия не хочет быть второй Россией) сопутствуют многие права, и еще больше ответственности.

Именно поэтому в отличие от поколения моих родителей, я давно уже не романтизирую возвращение в Абхазию, и смотрю на все это с точки зрения прав человека. У меня есть право свободного передвижения в моем доме, есть право воссоединения семьи, есть право иметь доступ на мое и имущество моих предков, есть право оплакивать членов моей семьи, и посещать их могилы.

И наконец, по моему мнению, мы, грузины можем предложить абхазам, разделить им пути нашего развития и возможностей. С учетом фактора России нам долго и настоятельно придется повторять это предложение абхазам, до тех пор, пока не потеряет смысл отказ от развития, демонизация безвизового режима и свободной торговли по этническому признаку.

/Источник: Netgazeti.ge/