«Дикие гуси» России, или Вечер с наемником

(««См.Начало) А Женевская конвенция о защите жертв войны 1949 года рассмат¬ривает наемничество как меж¬дународное преступление, наем-вика же — как лично, не имею¬щее права на статус военно¬пленного, то есть — ставит вне закона.
Вечером в гудаутской гости¬нице «Черноморец» я так и не смог разыскать Аслана Бекова. Но увидел в фойе худощавого седоволосого мужчину в камуфлированной куртке с погонами подполковника и коротким, де¬сантным автоматом в руках, по¬дошел к нему и спросил, не зна¬ет ли он, где живут российские добровольцы и как с ними встре¬титься. Подполковник окинул меня цепким взглядом, выдер¬жал паузу и произнес: «Подо¬ждите у себя в номере, мы по¬советуемся и примем решение— нужно ли нам общение с жур¬налистом».
Минут через двадцать он по¬стучал ко мне в дверь и, когда я открыл, сказал: «Господа офицеры ждут вас. Пойдемте, я провожу». Пока поднимались, представился — Анатолий Анисимович Сидоренко, русский национал-патриот, прибыл сюда. цитирую: «бороться за возрож¬дение российской нации и для защиты народа Абхазии от диктата Шеварднадзе, спевшегося с Ельциным. Под моим началом —150 человек, это специаль¬ное подразделение. имени Анцупова. Мы адесь выполняем осо¬бые функции, но говорить о них не будем».
В обычном гостиничном поте¬ре знакомлюсь с двумя мужчи¬нами в гражданском. Тот, что помоложе, называет себя «лейтенант Вадим Плющ». Рыжево¬лосый бородач, статный и мус¬кулистый, над койкой которого прикреплен вырезанный из жур¬нала портрет российского императора, тоже протягивает руку и представляется: «Капитан Илюнчев, Вячеслав Михайлович».
В номере довольно чисто, ничто не напоминает о временном пристанище «диких гусей» —-не видно оружия, военной фор¬мы. На тумбочках — лишь стопочки книг да несколько окур¬ков в пепельнице лейтенанта.
Капитан, заметив мой взгляд на пепельницу, говорит, что он не курит и совершенно не упо¬требляет спиртного. Я прошу его рассказать о себе подроб¬нее. Илюнчев показывает мне удостоверение офицера абхазской армии, выполненное на се¬роватом картоне, и документ, свидетельствующий о том, что капитан милиции Илюнчев В. М. уволен из органов МВД России на основании собственного заявления.
— Я прослужил в милиции 18 лет, до пенсии оставалось два года,— говорит Вячеслав Михайлович.— Сам родом из семьи военного, отец был подпол¬ковником ВДВ, политработни¬ком, брат баллотировался в народные депутаты России. В милицию я пришел после армии, а служил в разведподразделении войск специального назначения.
Начинал с младшего инспектора уголовного розыска, последние годы был участковым инспектором Ленинского района Краснодара. Награжден медалями за 10 и за 15 лет безупречной службы в органах МВД, а так¬же — почетным знаком ЦК ВЛКСМ.
— Простите, но я не понимаю: если у вас так успешно складывалась служба, то поче¬му вы вдруг решили ее бро¬сить? Каким образом вы ока¬зались в абхазской армии?
—- Кто вам сказал, что «вдруг»? Я долгое время член комиссии русских националистов, вхожу в общину русского народа Кубани и выступаю за активную защиту славян, изго¬няемых при попустительстве российского правительства со своей земли в бывших братских республиках. Мы отправляли своих людей в Дубоссары, сам я, к сожалению, туда поехать не смог. Наши люди выполняют свой долг в Сербии. А я, по ре¬шению нашей российской националистической партии, прибыл сюда. Был принят в ряды вооруженных сил Абхазии, но еще целых два месяца числился в штате Краснодарского УВД. Там никак не хотели меня увольнять и тянули волынку до тех пор, пока я не пригрозил, что могу погибнуть в Абхазии с удосто¬верением офицера российской милиции — и им тогда не отпи-саться. Сразу уволили.
— по почему вы направились именно в Абхазию? Насколько мне известно, славяне отсюда не изгонялись и проблема этого конфликта меньше всего связа¬ на с проблемами русскоязычно¬ го населения. Может быть, вас
просто привлекла сумма контракта и, кстати, как вы относитесь к определению «наемник»?
(Продолжение »»)