Неспокойное «спокойное» время

(««См.Начало) Не клевета ли это?

– Там говорится об определенных кругах Москвы, а не о всей Москве. Кроме этого, это является мнением всего общества, а не только отдельных лиц. Известно, что Гицба и Кехир-ипа (абхазские лидеры) имеют тесную связь с московским писателем Г.Гулиа (сотрудник московской "Лит.Газеты") и получают через него инструкции от высокопоставленных официальных лиц, например от М.Суслова, которого в Абхазии называют "богом абхазцев"...

– ... Может быть хотите, чтобы в Абхазии началось кровопролитие? – кричит Кварцхава.

– Я не боюсь никаких статей, поскольку, повторяю, я не совершаю ничего противозаконного. А справедливая критика должностных лиц у нас допущена конституцией. Что касается кровопролития в Абхазии, то оно поистине может начаться, если некоторые официальные лица по- прежнему будут натравлять тамошних абхазских сепаратистов на грузин. Там уже убито несколько ни в чем не повинных людей грузинской национальности на почве национальной розни. Все это имеет целью присоединение Абхазии к России...».

Спустя месяц после сходки в селе Бзыбь, брожение переместилось в город. По инициативе Гицба 11 августа в гудаутском Доме культуры состоялся еще один сход. На это раз Тыркба был членом президиума и составил проект постановления в поддержку решения бзыбского схода. Вновь в отношении грузин были выдвинуты беспочвенные обвинения, вновь потребовали отделения Абхазии от Грузии.

Дело стало принимать серьезный оборот. 8 сентября Л. Гицба был задержан, во время обыска из его дома были изъяты протоколы сходов и проекты постановлений. Оставшийся на свободе подельник Гицба – Тыркба немедленно развил бурную деятельность по освобождению товарища: у гагрского горкома в тот же день собралась толпа, Тыркба выкрикивал требования немедленно отпустить Гицба, призывал не расходиться до освобождения последнего. Из протокола заседания бюро Абхазского обкома КП Грузии: «Среди собравшихся находились лица в нетрезвом состоянии, нарушавшие общественный порядок, не подчинявшиеся представителям милиции; из толпы раздавались провокационные, подстрекательские призывы. Особенно активно вел себя член КПСС Шамугия В.И. – секретарь комитета комсомола Бзыбского ЭДСК. Поскольку собравшиеся игнорировали неоднократные предложения представителей власти прекратить нарушение общественного порядка и разойтись, было принято решение об их удалении силами милиции, что и было исполнено». Единственное, чего добились митингующие – собственного ареста. Вместе с Тыркба задержали еще пять человек: В.И. Шамугия, В.Д. Гривапш, М.М. Айба, Г.Т. Харазия и В.А. Барциц. Последующие попытки провести сходки в селах Бзыбь и Лыхны были пресечены.

А ведь всего это можно было избежать. Хотелось бы привести выписку из «Информации тов. Маршания о событиях в Абхазии» от 20 июля 1980 г.: «... Когда такие события становятся предметом партийного обсуждения, почему-то, к сожалению, берется на вооружение формула «не надо обострять положение». Почему мы действуем по этому принципу? Ведь из-за этой безпринципности обстановка не улучшается, и пока нет никаких гарантий, что дела пойдут к лучшему. Смысл формулы «не надо обострять положение» фактически сводится к тому, что ставится запрет истинным коммунистам высказывать мнение в адрес примкнувших к народу элементов, не применяются никакие меры, и они получают полную свободу действий.

Я уже не раз в своих выступлениях на пленумах и активах 1973, 1974, 1978 гг. говорил о том, что позиция всепрощенства в прошлом и настоящем по отношению к зарвавшимся элементам, к какой-либо национальности они ни принадлежали, создала и создает в республике условия, в которых питательная почва для воспроизводства подобных явлений не истощается, а напротив, обогащается и расширяется».

Л. Гицба и И. Тыркба проходили по одному уголовному делу, которое рассмотрел Верховный Суд ГССР. На процессе, шедшедшем с 11 по 16 марта 1981 года, суд не смог отрицать тот факт, что Гицба и Тыркба были настроены националистически и имели перед собой цель «возбуждение национальной вражды между абхазским и грузинским населением». Однако приговор оказался довольно мягким: подсудимые были признаны виновными в разжигании межнациональной вражды и нарушении общественного порядка, но отделались условными сроками в 3 и 2 года соответственно, освободившись в зале суда. Для грузинских партийных бонз главной ценностью и мерилом продолжала оставаться оценка союзного центра, от которой зависело их благосостояние и дальнейшая карьера. Власть предержащие предпочитали не выносить сор из избы, и несмотря на то, что сепаратистские настроения были уделом кучки проходимцев, ценой несправедливых уступок достигали временной разрядки, не задумываясь о возможных последствиях для страны и народа.