В минувший четверг представитель Североатлантического альянса Кармен Ромеро заявила о том, что НАТО считает размещение российской военной базы в Абхазии и прочие договоренности Москвы с Сухуми незаконными. В Брюсселе утверждают, что дислокация военно-морской базы в Абхазии, в частности, противоречит договору Дмитрия Медведева и Николя Саркози.

Напомним, что в дополнительных пунктах этого договора, согласованных президентами на встрече 8-го сентября 2008-го года, российским войскам предписывалось вернуться на довоенные позиции. Правомерны ли утверждения НАТО о нарушении Россией своих обязательств? С этим вопросом Русская служба «Голоса Америки» обратилась к ряду экспертов.

Анатолий Цыганок, руководитель Центра военного прогнозирования Института политического и военного анализа, считает, что нарушений не было. «Отношение НАТО к Грузии основывается на тех документах, которые раньше были подписаны, – говорит Цыганок. Грузия вообще не имела ни морального, ни политического права претендовать на Абхазию и Южную Осетию», – считает он.

С другой стороны, независимый военный обозреватель Александр Гольц склоняется к тому, что договоренность Медведва-Саркози «фактически нарушена, поскольку она фиксирует обязательства отвести российские войска в места их постоянной дислокации. «Но на момент, когда подписывалось соглашение Саркози и Медведева, квазинезависимых республик, как называет их Гольц, не существовало». «Здесь уже другие субъекты возникают», – говорит он.

Проблема субъектов – Абхазии и Южной Осетии как независимых республик или же частей Грузии – судя по ответам экспертов, является краеугольной.
Тему продолжает Алексей Фененко, старший научный сотрудник Института проблем международной безопасности РАН: «Здесь три момента. Вопрос первый – что считать исходной точкой для начала военных действий. Запад не признает новыми государствами Абхазию и Южную Осетию, а Россия их признает. Поэтому российские войска в качестве миротворческих находились в Абхазии до начала военных действий. Россия считает, что это совершенно нормальная ситуация, Запад считает это ошибкой».

«Момент второй, – развивает Фененко свою мысль. – Россия заключает договор с Абхазией как с субъектом международного права, как с государством, которое она признает, и она не считает, что Абхазия как государство имеет какое-то отношение к государству под названием Грузия. Для России это два совершенно разных государства, и план Медведева-Саркози, с российской точки зрения, относится только к Грузии и Южной Осетии, но никак не Абхазии».

«Наконец, третий момент, – подводит итог Фененко. – Российская сторона еще летом прошлого года говорила, что сама Грузия нарушила план Медведева-Саркози, выставив определенные воинские части к демаркационным зонам. То есть если Тбилиси смотрит сквозь пальцы на план Медведева-Саркози, то Россия оставляет за собой право действовать аналогично».

Той же точки зрения придерживается и Андрей Рябов, эксперт Московского Центра Карнеги: «Логика российской стороны исходит из того, что сами договоренности были созданы в другую политическую эпоху, то есть до признания независимости этих республик. Поэтому выполнение буквы этих соглашений не является столь обязательным. Такова официальная позиция российской стороны. Позиция объединенного в данном случае Запада исходит из буквы».

«Идея этой базы существовала уже давно, и российское руководство не высказывалось об изменениях своих планов в отношении военной базы», – напомнил Рябов. Он отметил, что отношение Запада к Абхазии, «несмотря на признание территориальной целостности Грузии, за последний год стало более осторожным и более диверсифицированным».

Эксперт предложил обратить внимание на другую сторону проблемы: «Интересно, почему именно сейчас этот вопрос оказался заостренным, в связи с чем. То ли это – безусловно – реакция на визит президента Багапша и подписание документов, то ли дело в других сложностях, в военно-политических отношениях между Россией и НАТО, Россией и Европейским Союзом».

Другая первоочередная проблема – планы России и Абхазии по авиационно-морскому сотрудничеству в акватории Черного моря. Когда в августе 2008 года натовские корабли оказались в непосредственной близости от российских – тогда суда разделяло не более полутораста километров – положение внушало тревогу военным и политикам. Может ли что-то подобное повториться? Насколько оправданы в этом случае будут эти опасения, учитывая то, что Североатлантический альянс числится среди потенциальных угроз России в ее новой военной доктрине, учитывая то, что официальные лица России, в частности Сергей Лавров в своем недавнем заявлении, периодически говорят об опасности, исходящей от НАТО?

Анатолий Цыганок не думает, что «кто-то позволит натовским кораблям более чем 21 сутки находиться в Черном море».

Не выразил больших опасений и Александр Гольц: «Тогда очень четко прореагировали военные, – говорит он о событиях 2008 года. – Был неофициальный контакт между начальником Генштаба генералом Макаровым и его американским коллегой председателем Комитета начальников штабов Малленом, и как только они почувствовали такую опасность, они тут же вступили в контакт и договорились, что таких неожиданностей не будет. Слава Богу, военные хорошо понимают вот эти опасности, и они, я думаю, будут стараться их предотвратить любыми путями».

Иной точки зрения придерживается Алексей Фененко. Повысившийся риск потенциальных военных конфликтов между Россией и НАТО в Черном море для него «безусловный». «И это не только было в 2008-м, – поясняет Фененко. – Где-то начиная с 2002-го года в России уже рассматривались сценарии ограниченного столкновения с НАТО на постсоветском пространстве». «Последние 8 лет эти варианты рассматриваются, и порог применения силы понижается», – заключил Фененко.

На вопрос о возможности повторения ситуации с натовскими кораблями в Черном море Андрей Рябов отвечает так: «Думаю, что в ближайшее время это вряд ли повторится, и в первую очередь потому, что нынешняя американская администрация занимает гораздо более гибкие и дипломатичные позиции в отношении урегулирования в этом достаточно взрывоопасном регионе. И связано это не с односторонними уступками России, но со стремлением играть на понижение напряжения – особенно в тех ситуациях, когда существуют такие серьезные риски».

На вопрос «Голоса Америки» о том, может ли соглашение о российской военно-морской базе в Абхазии помешать переговорам об СНВ, все эксперты ответили отрицательно.