Путеводитель по городу Сухуму и Сухумскому Округу с историко-этнографическим очерком

(««См.Начало) и угощаются за обедомъ. При всехъ моленiяхь и религiозныхъ обрядахъ употребляются абхазца¬ми свечи и куренiе ладономъ. Христiанство оставило въ народе уваженiе къ храмамъ; церковь считается местомъ неприкосновеннымъ, и всякiй, прибегающей подъ защиту ея, спасается отъ преследованiя, какое бы онъ не сделалъ преступленiе. Даже развалины храмовъ считаются святынею, и магометане приносятъ въ нихъ присягу въ подтвержденiе справедливости своихъ словъ. Присяга въ развалинахъ хра¬ма на горе Дудрипшь считается самою священной и не най¬дется абхазца, решившагося ложно принять тамъ присягу. На ряду съ остатками христiанскихъ верованiи и обря¬довъ. въ обычаяхъ и понятiяхъ абхазцевъ осталось много другихъ верованiи.
Въ помощь къ Верховному Существу, одаренному все¬ми высшими по нашимъ представлешямъ, качествами абхазская мифологiя дала множество другихъ божествъ, определивъ каждому свое спецiальное назначенiе. Въ молитвахъ своихъ, читающихся и поющихся при жертвоприношенiяхъ и при другихъ религiозныхъ обрядахъ, абхазцы, взывая Бо¬гу, говорятъ: „ах-дау", что значитъ: Господи, Владыко, Великiй, и придаютъ ему все те эпитеты, которые придаемъ и мы- такъ напр., обыкновенное начало молитвы следующее: „ах-дау" (или „анцва-дауква") „злыпха-ххаура", что значитъ: Боже Великiй, Милосердный, многомилостивый. Но тому же Богу приписывают мелочное вмешательство въ дела людей и самое же жестокое преследованiе и затемъ немедленное наказанiе всехъ челевеческихъ слабостей. Необходимость второстепенныхъ божествъ вызывалось потребностями наро¬да. Всякое атмосферное влiянiе, всякая опасность, угрожаю¬щая человеку или его достоянiи, всякiй трудъ, обезпечивающiй cyщecтвoвaнie человека, создали въ детскомъ воображенiи народа отдельныхъ покровителей, но видимо управляющихъ всемъ этимъ. Божества эти никогда не имели никакихъ изображенiи.
— На первомъ месте изъ такихъ божествъ стоитъ покро¬вительница Посевовъ—„Джаджы".
— Далее: покровитель домашняго скота и хуторскаго хозяйства—„Айтаръ".
— Покровительница возъ— „Дзызъ-ланъ".
— Покровитель кузнечнаго и слесарнаго дела—,,Шесшу".
— Богъ и повелитель грома, молнш и всехъ атмосферныхъ явлений ,,Афу".
— Покровитель воровства, грабежей и разбоевъ—,,Эйригь-аацныхъ".
Но сильнейшимъ изъ всехъ святыхъ считается „Аныбсъныха-дудрипшъ.
Немного не доходя до вершины горы Дудрипшъ, на¬стоящаго местопребыванiя „Аныбсъныха", лежитъ большой камень подъ дубомъ, въ которомъ врезанъ образъ Божiей Матери. Не мало тамъ же стрелъ и копiй. Тамъ же былъ найденъ складной медный образъ съ изображетемъ Божiей Матери и Святого Николая Чудотворца.
Независимо отъ признанiя всехъ этихъ божествъ жите¬ля селенiи Лыхны, Лзаа (Пицунды) и Илори состояли подъ нокровительствомъ святыхъ. Въ Лыхнахъ каждое семейство призываете прокровительство „Ананъ-Лыхнахъ (храмъ Лыхненской Божiей Матери), въ Лзаа- АнанъЛзаа-ныхъ" (храмъ Пицундской Божiе Матери, а въ Илори—«Пицунда Георгiй» (Святаго Георгiя).
Абхазцы и самурзаканцы глубоко верятъ въ загробную жизнь. По ихъ понятиямъ душа умершихъ никогда не покидаютъ своихъ родственниковъ, оставшихся въ живыхъ, къ которымъ часто являются съ разными просьбами и требованiями. На могилахъ умершихъ по праздничнымъ днямъ кладутъ хлебъ, фрукты и вино.
Вера въ домовыхъ, русалокъ и лешихъ до сихъ норъ остается въ правде. Домовые и лещие не вызываютъ особаго страха, но встреча съ русалкой признается весьма опасной, такъ какъ эта обворожительная водяная красавица съ голу¬быми глазами и съ длинными распущенными волосами требуетъ отъ мужчины любви, обещая за это ему все земныя блага; если отчаянному абхазцу удается въ борьбе съ русал¬кой вырвать изъ ея головы хотя бы несколько волосъ, то она становится невредимой и даже поступаетъ въ услуженiе ему; въ противномъ случае смельчака ожидаетъ неминуемая смерть за то, что онъ пренебрегъ любовью красавицы. Некоторые же соглашаются жить съ ней на 1 или на 2 года. Чертъ, по понятiямъ народа, часто является воромъ въ виде козъ или козлятъ, и надо отличать настоящую козу отъ черта. Когда убеждались, что какая-нибудь старуха, а иногда и молодая, портятъ людей, животныхъ и птицъ, то такихъ женщинъ, какъ форменныхъ ведьмъ, или топили, или вешали на дереве и поджигали сильнымъ огнемъ. Бывали случаи, когда ограничивались нрикладывашемъ раскаленнаго железа къ какой-либо части тела.
Абхазцы, кои утверждаютъ, что они выходцы изъ Абиссинiи, обязательно должны были познакомиться съ верованiями, нравами и обычаями Колховъ не только на старой своей родине, въ Египте но и на новой. Они, т. е. абхазцы, были знакомы съ народами и племенами, обитавшими по течение священной реки Индiи-Ганга. Такая связь была ус¬тановлена Сезострисомъ (Рамзесомъ) Великимъ, жившими вь 1400 г. до Р. ХР. Этотъ великiй завоеватель, которому приписываютъ выселенiе изъ Абиссинiи и Египта абхазцевъ и колховъ на Восточный берегъ Чернаго моря, владелъ стра¬нами къ югу отъ Абиссiнiи къ северу до Танаиса (Донъ) и къ востоку до земель Аравiискихъ. Моремъ же онъ проникъ еще дальше черезъ Аравiискiй заливъ (Эритрейекое море); онъ отправился съ большимъ флотомъ въ Индiю.
Намъ могутъ заметить, что связь абхазцевъ съ народа¬ми Египта или Индiи— эта гипотеза, фaнтaзiя. Такъ-ли это? Европейцы до близкаго знакомства съ Индийскими факирами критически относились къ медiумамъ, спиритамъ и въ осо¬бенности къ гипнотизерамъ. А о томъ, что человеческiй глазъ въ состоянiи испортить не только людей, (Продолжение »»)