Абхазия-1992: Посткоммунистическая вандея

(««См.Начало) Точно так же действовала коммунистическая реакция во всех без исключения других республиках Советского Союза, где укреплялось национально-освободительное движение и формировались тенденции к выходу из СССР. Русских пугали в Латвии и в Эстонии, в молдавском Приднестровье, поляков - в Вильнюсском крае Литвы, причем пытаясь сформировать разного рода "интердвижения" и противопоставить их Народным Фронтам Латвии, Молдавии, Эстонии, "Саюдису" Литвы, коммунистические организаторы и пропагандисты умело оперировали отнюдь не вымышленными (хотя, впрочем, и вымыслов, и клеветы здесь всегда хватало), а реальными заявлениями лидеров или печатных органов национально-освободительных движений, в которых на самом деле проявлялись вопиющая национальная ограниченность, пренебрежительное отношение к жизненным интересам национальных меньшинств или даже почти нескрываемая агрессивность.

Лидеры грузинских неформальных объединений, разворачивающих свою бурную деятельность в 1988-1989 годах (прежде всего такие деятели, как Звиад Гамсахурдиа, Мераб Костава, руководители блока партий "Круглый стол") оказались невольными помощниками имперских сил, стремившихся создать антигрузинскую коалицию на этнической и конфессиональной основе, объединив всех проживающих в Грузии негрузин, а отчасти и грузин-мусульман (аджарцев, месхов) общим страхом перед грузинским национализмом и фанатизмом.

Выступления более или менее последовательных грузинских радикалов, предлагающих упразднить все автономии, выдвигавших категорические требования всеобщего и немедленного перехода на грузинский язык, предлагающих народам-пришельцам покинуть древнюю грузинскую землю, заявляющих об особой миссии христианской Грузии в качестве форпоста европейской цивилизации на якобы враждебном этой цивилизации мусульманском Востоке и т. п., действительно имели место, действительно настораживали забвением и игнорированием важнейших гуманистических принципов толерентности, действительно пугали и возмущали негрузинское и нехристианское население республики, облегчая коммунистическим провокаторам дело формирования антигрузинской "интернациональной" коалиции, в которой абхазам с самого начала предназначалась ударная роль с учетом их "кавказского темперамента", исторического права на родную землю, принадлежности к исламу, сильных этнокультурных отличий от грузин, давних трений и противоречий на социально-демографической и административно-политической почве.

Грузинская печать, грузинские средства массовой информации, грузинская журналистская и околонаучная этнологическая и политологическая мысль, безусловно, несут определенную долю ответственности за обострение межнациональной напряженности, за распространение в менталитете национальных меньшинств (у осетин, абхазов, русских, армян, азербайджанцев, проживающих в Грузии, и у других народов) страха перед великогрузинским шовинизмом.

Делать вид, будто никаких оснований для этого нет и не было, по меньшей мере некорректно. На весь мир стали известны откровения фашиствующего автора, опубликовавшего в грузинской газете "Коммунисти" 21 ноября 1988 года следующее заявление:

"Для сбалансированного размножения отдельных наций, проживающих в Грузии, придерживаться предельного уровня их простого воспроизводства (2 детей). Желающим расширенного воспроизводства предоставить право выехать на место жительства за пределы республики" (61).

К сожалению, нет недостатка в грузинской прессе и литературе и в примерах пренебрежительного отношения к абхазам, осетинам, туркам-месхетинцам. Обычным делом становится публикация невежественных, научно не обоснованных, совершенно фантастических версий, согласно которым, к примеру, абхазы (или часть абхазов) "пришли" в Грузию откуда-то чуть ли не из Центральной Азии или с Северного Кавказа (62).

Выдвигаются совершенно проиаврльные гипотезы по поводу того, как и почему создавались Абхазская, Аджарская, Южно-Осетинская автономии в Грузии: мол, большевики (или лично Сталин) "дали" эти автономии в награду абхазским и осетинским боевикам-революционерам за помощь в аннексии Грузии; поэтому все автономии надо упразднить и в дальнейшем проводить такую демографическую политику, чтобы грузинское население во всех регионах составляло устойчивое большинство (63).

„Суть вопроса, однако, не в том, чтобы констатировать (или, напротив, отрицать, что было бы неблагодарным и бесполезным занятием) факты националистических, в частности, антиабхазских, антиавтономистских высказываний и настроений в грузинской печати и разного рода политических декларациях. Организаторы абхазской войны, соучастники этой политической провокации, сторонники Ардзинбы, отвечающие за идеологическое обеспечение июльско-августовской авантюры 1992 года, размахивают цитатами (иногда искаженными, усеченными, но пусть даже абсолютно точными) подобных заявлений "грузинской стороныпугая ими своих соотечественников и используя их для обоснования своей правоты. Но дело в том, что именно такое использование совершенно неправомерно. Это примерно все равно, что оправдать (допустим на минуту такую страшную фантастическую картину) какой-нибудь уп-редительный военный удар, нанесенный по России Соединенными Штатами Америки (или Израилем? Или Германией?) на том основании, что российская печать определенного сорта (газета "День" и ей подобные) полна разного рода антиамериканских, антисемитских и тому подобных мерзостей.

Политику Грузии по отношению к народам Грузии, к автономиям в составе Грузии нельзя ни рассматривать, ни оценивать на основе отдельных выступлений (к тому же, возможно, провокационных, как в той же газете "Коммунисти" 1988 года; возможно, искаженных при переводе или цитировании), даже если за этими частными и субъективными выступлениями ощутим определенный пласт грузинского национального менталитета, развращенного шовинизмом и эгоизмом.
(Продолжение »»)