Абхазия-1992: Посткоммунистическая вандея

(««См.Начало)
причем официальная газета "Советская Абхазия" - орган Абхазского обкома и Верховного Совета Абхазской АССР - даже несколько уступает в этой пропагандской ярости такому "неформальному" изданию, как газета Народного Форума Абхазии "Айдгылара (Единение)". На ее страницах печаталась, например, под рубликой "Забвению не подлежит" статья ведущего научного сотрудника абхазского института языка, литературы и истории им. Д.И. Гулиа Баджура Сагария "Грузинские опричники в Абхазии", в которой Грузинская национальная гвардия периода 1918-1921 гг. называется "Захватнической, оккупационной" (?1), идет речь "о зверском облике гвардии и ее миссии в Абхазии" (с указанием, что "при демократическом строе" в Грузии "иного ожидать нельзя было"), а В. Джугели рисуется всерьез "настоящим кровопийцем и людоедом" (109).

Версию коварно "попранной" в 1931 г. Абхазской "независимости" развивал в своей ернической статье "Сваноколхи, Ашхароцуйц и убиенные апостолы" другой доктор исторических наук из того же института Ю.Н. Воронов (110).

Под отчуждение и вражду между грузинскими абхазским народами, к чему, как к заветной цели, стремились организаторы политических провокаций, услужливые журналисты и дипломированные ученые, подводили "научную" почву. "Для науки /.../,-пишет доцент Абхазского государственного университета Алексей Папаскири, - кровность абхазского и грузинского народов – пустой звук, метафора. Кровного родства между этими народами нет. Оно имеется между абхазцами и адыгами" (111).

За этим следовало отрицание общности территории, истории, культуры, политических интересов абхазов и грузин.

Все "воспитание историей", которое изо дня в день велось в 1990-1992 годах на страницах абхазской националистической печати, по автономно-республиканскому радио и телевидению, с кафедры Абхазского университета, из аудиторий и кабинетов Абхазского института языка, литературы и истории им. Д.И. Гулиа (возглавленного в 1988 году доктором исторических наук Владиславом Ардзинба), даже в школах, где курс "История Абхазии" преподавали активисты НФА "Айдгылара", было направлено на раскачивание этнополитической ситуации, на возбуждение национальной вражды, на идеологическое обеспечение готовящейся провокации -"выхода" Абхазии из Грузии.

В массовом сознании специально заинтересованные в этом политические круги упорно создавали образ врага: в лице такого "врага" врежде всего выступал грузин (любой грузин, включая ближайшего соседа по дому). На него возлагалась вина за все беды абхазского народа, за снижение уровня жизни, за нарушение привычного ритма курортных сезонов, за нехватку самых необходимых вещей, - он, мол, все разграбил, все прибрал к своим рукам, он пьет кровь Абхазии, выкачивает в Тбилиси все доходы и богатства абхазского народа; иначе, как в виде грабителя, бандита, убийцы, жестокого садиста, среднестатический грузин в Абхазии в средствах массовой информации не представал, и это одинаково касалось и исторических персонажей, действовавших в прошлом веке или в 1918-1921 годах, и современников. Другим, не менее злостным врагом рисовался в средствах пропаганды и массовой информации "демократ". Это он разрушил великий Советский Союз, принес, говоря обращенными в 1990 г. к Горбачеву словами С. Умалатовой, "кровь, голод и холод", положил конец безмятежному курортному раю и т.п. (112).

Естественно, что когда оказалось возможным соединить в одном лице две враждебные кандидатуры - "грузина" и "демократа", когда Гамсахурдиа бежал из восставшего Тбилиси и когда Госсовет Грузии возглавил Э.А. Шеварднадзе, - образ "врага", которым более трех лет запугивали абхазский народ, получился вдвойне устрашающим и на него обрушился весь яростный гнев реакционных и националистических сил (113), толкавших абхазский народ к разрушению общегрузинского дома - нового демократического государства.

В этом направлении шла деятельность контролируемых партийными органами общественных объединений. Народный Форум Абхазии на своих съездах и сессиях координационного Совета несколько раз возвращался к уточнению собственного Устава и Программы, причем последний вариант Программы наскоро переписывался уже после провала августовского (1991 г.) путча, после развала СССР, после ухода коммунистической партии в оппозицию и подполье. Прежние слишком откровенные формулы верности принципам марксизма-ленинизма, нерушимости СССР, советского социалистического строя из текста Программы изымались, хотя (ело сводилось, в основном, к косметическим штрихам и поправкам, не затрагивающим глубинной сути этого вскормленного коммунистической идеологией, рожденного в недрах Академии общественных наук при ЦК КПСС документа. Достаточно сказать, чтопоследней редакции Программы НФА "Айдгылара", опубликованной в июле 1992 года (!), (Продолжение »»)