Абхазия-1992: Посткоммунистическая вандея

(««См.Начало) Мобилизованные обязаны были в течение суток собраться в штабах обороны, созданных по всем районам республики на базе местных отделений милиции и ГАИ. "Под ружье" были поставлены тысячи человек, и трудно даже перечислить все те преступления против нравственности, человечности, все те нарушения законов и Конституции, которые были совершены при этом за одну ночь. Гигантская армия создавалась как незаконное формирование, не предусмотренное никакой Конституцией. Вооружалась эта армия из тайных складов нелегально закупленного, завезенного в республику оружия и из подвергавшихся разграблению арсеналов дислоцированных в Абхазии российских войск. Привлекались "на службу" люди независимо от их желания (попытки некоторых родителей укрыть своих сыновей от насильственной мобилизации пресекались силой, о добровольности не было и речи), независимо от их умения владеть оружием, здоровья, состояния (пьяные или возбужденные наркотиками "защитники", стреляющие как попало и во что попало - в животных, в проезжающий транспорт, в сады и в море, в окна домов, в любую мишень, показавшуюся им подозрительной, были обычным явлением на дорогах Абхазии уже с вечера 14 августа) . Ни воинской дисциплины, ни ясности боевых задач не было в созданных на основе этой всеобщей мобилизации группах. Оружие (в том числе там, где, вообще, не было грузинских частей) использовалось для грабежа, угроз, для сведения личных счетов с соседями, для террора по отношению к местному грузинскому населению. Последнее мобилизации не подлежало, оружия не получало, так что штурмовые отрады "абхазской самообороны" формировались по этническому принципу, что уже само по себе было грубым нарушением человеческих прав.

Стараясь взвалить ответственность за начало войны на Госсовет Грузии, сторонники Ардзинбы пытались впоследствии уверять, что Грузия совершила "агрессию" против Абхазии без всяких оснований к применению силы. Так, например, О. Васильева пишет: "Характерно, что проведение операции под лозунгом борьбы с терроризмом и захватом заложников прошло не в Мегрелии, где и происходили подобные акции, а в Абхазии, только что предпринявшей ряд шагов для формирования федеративного устройства Грузии" (180).

Здесь мы встречаемся с очевидным политическим лукавством и явной дезинформацией. Ни с какими "шагами" Абхазии по федеративному устройству Грузии Госсовет не собирался бороться силой, и никакие войска Госсовет после 23 июля в Абхазию не вводил, никаких репрессий не последовало и силового давления на ту часть Верховного Совета, которой руководил Ардзинба, не оказывалось. Грузия готовилась к вступлению в ООН, к своему великому Дню примирения, наконец, к демократическим выборам нового Парламента и его председателя и никакой войны Абхазии в связи с "шагами", предпринятыми 23 июля, не объявляла.

В своем выступлении на пресс-конференции в Москве 28 сентября 1992 г. Э. А. Шеварднадзе четко сформулировал суть абхазской провокации, подчеркнув, что "Грузия ни с кем не собиралась воевать, а обычная передислокация войск на ее территории вызвала ожесточенную реакцию со стороны экстремистских абхазских кругов" (181).

Военную силу Госсовету пришлось применить против бандитских формирований в Западной Грузии, а театром этих действий неизбежно должна была стать часть территории Абхазии, ибо именно там - в лесах между Гали и Очамчирой - находились похищенные из Зугциди заложники - высшие государственные деятели Грузии (182).

Смешно было бы проводить воинскую операцию по их освобождению там, где их не было. Они находились в Абхазии, и туда, где они находились, нужно было ввести войска, о чем существовала предварительная - достигнутая в телефонном разговоре 11 августа между Шеварднадзе и Ардзинбой - договоренность с руководством Абхазии.

Скрыв от народа Абхазии и от собственного парламента факт этого согласования (между Тбилиси и Сухуми) вынужденной военной операции в Галийском районе, Ардзинба использовал заранее известное ему передвижение войск Госсовета как предлог для объявления "отечественной войны". Ограниченный контингент войск Госсовета (около тысячи гвардейцев), оказавшийся утром 14 августа на территории Абхазии, не шел на Сухуми, не угрожал ни Верховному Совету Абхазии, ни тем более абхазскому народу. Перед этим воинским контингентом стояла конкретная задача освобождения заложников в Галийском районе, именно туда направлялись войска, не сделавшие по дороге ни одного выстрела и не представлявшие для Абхазии никакой реальной опасности. (С тысячью гаврдейцев не идут "завоевывать" республику, это был минимум, гарантирующий безопасность военнослужащих и успех операции против вооруженных банд "звиадистов", безнаказанно действовавших на территории Абхазии). (Продолжение »»)