Абхазия-1992: Посткоммунистическая вандея

(««См.Начало) Не хватило сил. Началась разработка иных вариантов нажима на все более явно выходившую из союзного повиновения республику, на лидеров ее демократических движений.

В августе возникла неожиданная напряженность в районах с преобладанием армянского населения на юге Грузии. В Ахалкалаки и Богдановке прошли митинги с требованиями создания Армянской атономии на территории Грузии и недопущения переселений в Дхавахетию грузин (сванов) из пострадавших от горных селей районов. Однако возможный конфликт удалось урегулировать мирным путем при участии руководителей Армении. Грузия предложила продовольственную помощь соседней республике, уже оказавшейся к тому времени в блокаде, и требования митингующих были сами собой сняты.

Центр тяжести в подготовке нового антигрузинского выступления все более явно перемещался в Южную Осетию (92).

Лидеры созданного в 1988 г. "осетинского движения" "Адамон Ныхас" ("Народная беседа") активизировали свои попытки установить более тесный контакт с НФА "Айдгылара" и создать единый антигрузинский фронт по оси Сухуми - Цхинвали с подключением к нему в близкой перспективе других народов Гру зии (93).

По мере обострения кризиса в Южной Осетии прокоммунисти-ческое руководство этой автономной области и сепаратистское на циональное осетинское движение "Адамон Ныхас" пытаются втянуть в него и Абхазию, усилив с ее помощью собственное противостояние против Грузии, создать многонациональный антигрузин ский фронт. Анализ документов, исходящих из Цхинвали уже с 1989 года, убеждает в том, что идеологи антигрузинского сепаратизма отлично отдавали себе отчет во взаимосвязи событий (антигрузинские выступления в армянских, азербайджанских районах, в Южной Осетии и Абхазии), пытались связать их в единую цепь, выстроить враждебную Грузии коалицию.

Понятие "нам всем", "мы все - от "Айдгылара" до "Адамон Ныхас" весьма характерно как для послания из Цхинвали, опубликованном в 1-м номере газеты "Айдгылара", так и для других анти грузинских выступлений, начавшихся, как по единой команде, в 1989 году. В том, что эти движения были ориентированы Центром для наказания мятежной Грузии, доставившей весной этого года столько хлопот охранникам "единого и нерушимого Советского Союза", нет сомнений.

Утверждая это, мы не должны, однако, забывать, что в реальной истории все было гораздо сложнее. Тысячи людей, участвовавших в июльских столкновениях в Абхазии, в Борчалойском движении за азербайджанскую автономию (июнь-июль 1989 г.) и в августовских митингах в Ахалкалаки и Богдановке (армяне), и в защите Цхинвали от похода 50-тысячного отряда грузинских "неформа лов" 23 ноября, вовсе не были "агентами" коммунистической' Центра, исполнявшими задания ЦК КПСС, КГБ или военных структур.

Организовывая друг за другом эти массовые выступления, реакционные силы старого режима играли на реальных противоречиях, спекулировали на искренних чувствах (накопившихся обидах, ощущениях социальной и политической ущемленности, неудовлетворенных национальных интересах) советских людей разных национальностей. "Разведка боем", проведенная в Сумгаите и в Фергане, уже к лету 1989 года наглядно показала, что уровень накопившегося негодования против нестерпимых условий жизни во всех регионах СССР столь высок, а политическая культура, включающая ясное понимание того, кто в этом виноват, столь низка, что направить поток народного негодования в русло межэтнических конфликтов чрезвычайно легко, поощряя, где нужно, избиения армян, турок, крымских татар, евреев, русских, узбеков, киргизов и т.д. Палитра возможных решений была чрезвычайно широка. В Грузии нужно было направить этот поток против "грузинского варианта перестройки", против грузинского народа, причем, поскольку в апреле 1989 г фактически не удалось скрутить "грузинский экстремизм" военной силой (или удалось, но ценою Пирровой победы), то дальше желательно было вести эту антигрузинскую войну, постоянно шантажируя руководство Грузии и удерживая республику в союзной империи силами народов Грузии, оплачивая их кровью великодержавные интересы Центра.

Видимо, полагая (и справедливо), что абхазо-осетинский альянс Окажется не слишком надежным (действительно, за все время не удалось организовать ни одного совместного или хотя бы единовременного абхазо-осетинского выступления против грузинских "неформалов", а позднее против независимой Грузии; сказывались и географическая удаленность, и разобщенность местной партномен-Клатуры, и некоторые устойчивые этнопсихологические комплексы, мешавшие единению: абхазам долго внушались их преимущества перед "пришлыми" народами, осетинам - их исключительность в качестве представителей христианской цивилизации по обеим сторонам Кавказского хребта), верховные дирижеры событий, разворачивавшихся в этнополитическом пространстве СССР накануне бго распада, начали зондировать почву в более перспективных направлениях. Одновременно разрабатывались два сценария. Первый

это объединение абхазского, русского ("славянского"), армянско-о и иных "национальных движений", жестко контролируемых .оммунистической (Продолжение »»)