Абхазия-1992: Посткоммунистическая вандея

(««См.Начало)
Стартовые условия для начала деятельности В.Г. Ардзинбы в Сухуми сложились чрезвычайно благоприятно. С начала декабря 1990 года разгорался, набирая силу, конфликт в Южной Осетии, и кажется, обе стороны - осетинские сепаратисты, возглавленные верным коммунистом-ленинцем, не желающим "поступаться прин ципами", и Верховный Совет Грузии, руководимый Звиадом Гамсахурдиа, делали все возможное, чтобы подлить масла в этот огонь (выборы в Верховный Совет Юго-Осетинской автономной республики 9 декабря, принятый в Тбилиси закон об упразднении Юго-Осетинской автономной области 11 декабря, введение в Цхинваль-ском и Джавском районах чрезвычайного положения 12 декабря и далее по нарастающей - блокада, жертвы, кровь ...). Чуть ослабла к весне напряженность военного противостояния в Южной Осетии, тут же возникла опасность открытия "второго фрона" в Аджарии:

в апреле был отстранен от занимаемой должности заместитель председателя Верховного Совета автономной республики Нодар Имнадзе (личный друг Звиада Гамсахурдиа), в мае он был застрелен охраной при попытке покушения на Арслана Абашидзе; доверия между Тбилиси и Батуми не было, и ни Гамсахурдиа не ждал ничего хорошего от Аджарии, где на выборах в октябре 1990 года за блок "Круглый стол - свободная Грузия" было отдано менее 20% голосов (а за компартию Грузии - 55,9 %1), ни население Аджарии при правлении Гамсахурдиа не знало покоя. Уже с лета 1990 года гражданская оппозиция против режима Гамсахурдиа усилилась в самом Тбилиси.

В этих условиях у Владислава Ардзинбы были развязаны руки, и, если бы у первого Президента независимой Грузии даже хватило дальнозоркости и прозорливости, чтобы понять, какие силы группируются в Сухуми, вряд ли он смог бы, сам катастрофически теряя опору и поддержку народных масс, эффективно противодействовать развитию событий в Абхазии. Но такой прозорливости ему не доставало, и весь 1991 год был годом усиления политических позиции абхазского сепаратизма, махрового расцвета национализма (и национал-коммунизма с его открытой поддержкой августовского путча и жаждой реванша после поражения путча) в Абхазии при явном попустительстве Президента Грузии и его администрации.

В известном смысле режим Гамсахурдиа и пригрел, и взрастил эту страшную силу, в какую разросся абхазский сепаратизм про-юммунистической ориентации, ибо, с одной стороны, этот режим 1ровоцировал всплески уязвленного национального самолюбия и юиды (грубым нигилизмом в отношении национальных меньшинств Гамсахурдиа прославился еще до прихода к власти и лишь незначительно откорректировал свою политику после победы на выборах), а с другой стороны, потворствовал самым вопиющим нарушениям демократических норм и гражданских прав в Абхазии, самым дерзким действиям В.Г. Ардзинбы и его окружения, которые открыто готовили и принимали здесь апартеидные законы, сепаратистские декларации, занимались избиением грузинских кадров, вели дело к установлению этнократической диктатуры.

Прежде всего усилия В.Г. Ардзинбы были устремлены на то, чтобы видоизменить закон о выборах в Верховный Совет Абхазии. Чувствуя себя недостаточно уверенно в старом Верховном Совете, он связывал свои надежды с выборами 1991 года, по итогам которых можно было бы создать в новом составе Верховного Совета послушное воле председателя большинство.

Достижение этой цели нормальным, естественным, честным путем было невозможно. Население Абхазии в своем подавляющем большинстве не хотело ни войны с Грузией, ни отторжения Абхазии от Грузии и добровольно, без обмана и насилия, на демократических выборах никогда не сформировало бы такой депутатский корпус, который следовал бы сепаратистским установкам. Ардзинба, между прочим, отлично знал настроение масс, поэтому, как огня боялся любых референдумов, опросов, плебесцитов по вопросу о государственном статусе Абхазии. Придя к власти, он ни разу не попытался провести референдум, который дал бы объективное представление о воле народа и позволил бы строить политику, соответствующую этой воле. У него была другая, прямо противоположная цель - навязать народу Абхазии свою волю, придав ей предварительно видимость законного решения высшего органа власти. Для этого такой орган власти надо было сформировать, а сделать это можно было только урезав избирательные права большинства населения.

С помощью юридических уловок и подтасовок, шантажа и демагогии Ардзинбе и его соратникам удалось протащить через грузинский парламент, игнорируя протесты экспертов, избирательный закон от 9 июля 1991 года, позволяющий при формировании избирательных округов и депутатского корпуса создавать прерогативы и ограничения по этническому признаку. (Продолжение »»)