Абхазия-1992: Посткоммунистическая вандея

(««См.Начало) На кабинетах были разные таблички: "Славянский дом", "Айдгылара", "Комитет п0 правам человека", названия комиссий, отделов, министерств (чаще вовсе не было никаких табличек, здесь все сторонники "Нового курса" были вместе, все "свои", подлинное распределение функций не совпадало с наименованиями общественных организаций или государственных структур). За столами сидели разные люди, скупые на речи и словоохотливые, высокообразованные и малограмотные, изысканно вежливые и солдафонски-грубоватые (среди них было почему-то мало абхазов, - может, мне просто так не повезло, - больше русских с московским или южнорусским казацким говором, - но это неважно, это совершенно неважно!) • А важно, что говорили они, эти вожди "независимой Абхазии", одно и то же, чуть варьируя, чуть уточняя, чуть поправляя друг друга:

- Близок час "второго августа", от которого уже не оправится демократическая сволочь... Мы ударим по Шеварднадзе так, что это отзовется в Москве. Мы на одной осине повесим Шеварднадзе, Яковлева, Горбачева и Ельцина. Мы вернем великий Советский Союз. Мы жили здесь до "перестройки" в коммунистическом раю. И мы будем за возвращение этого порядка сражаться.

Нет, я не поддакивала им, не прикидывалась сочувствующей, не заставляла себя смолчать, чтобы больше услышать. В моих глазах был ужас. Я негодовала, я кричала: - Что вы говорите, что вы делаете, чьими руками вы собираетесь возвращать себе ваш коммунистический рай, с кем воевать, за что?!

Они меня не стеснялись, не боялись, не скрывали своего торжества:

- Не беспокойтесь, у нас уже все готово. Мы поставим под ружье за полчаса весь народ. Наши арсеналы уже полны вашим же, российским, оружием, и в любой момент мы можем их удвоить и утроить. У нас налажены связи с казачеством, вы сами все скоро увидите: как только здесь начнется война, весь Кавказ придет в движение, а за ним и вся Россия. У нас свои эмиссары за рубежом - в Турции, в Арабских странах. Нас поддержит весь мир. Ну, а кто не захочет быть с нами, с тем поступим по законам военного времени.

Эрудированный доктор исторических наук, возглавляющий Комиссию по правам человека, вел со мной беседы на "национальные" темы:

- Изъятие Абхазии из Грузии - это мое научное кредо, это главная цель моей жизни, я от этой цели не отступлю, тем более теперь она близка. Только тонкая "мегрельская" прослойка (сопротивление, которое оказывают силам Шеварднадзе земляки и сторонники Звиада Гамсахурдиа в Зугдиди) разделяет нас сегодня:скоро эта прослойка истончится, и мы столкнемся с нашим противником лоб в лоб.

- Но это значит, что для достижения своей цели вам придется расплачиваться жизнями других людей, миром на этой земле!..

- Вы не политик, Вы не понимаете, что это совершенно неважно.

Важно вырвать Абхазию из Грузии, присоединить ее к России, начать здесь движение, которое окончится возрождением великого государства. Мы не можем упустить этот исторический шанс.

- Но кто вам дал право на такую политику? Вы народ Абхазии спросили? Вы что - провели здесь референдум, опрос общественного мнения?

- Да, конечно. Наш референдум состоялся 17 марта 1991 года, когда народ Абхазии сказал "да" Советскому Союзу. Нам этого достаточно.

В тот же вечер на берегу еще тихого, еще теплого Черного моря в Новом Афоне простой абхазский юноша (его звали Алик, - наверное, Али; он работал спасателем на лодочной станции, хотя никто давно не платил ему за это денег; выдавал желающим два стареньких катамарана да мастерил парус над своей самодельной яхтой, на которой он, когда начнется война, уйдет в Турцию: эту историю хорошо знают все жители Нового Афона) говорил задумчиво и печально:

- Меня те, кто вывесил полосатое знамя над Верховным Советом в Сухуми, ни о чем не спросили. Я абхаз и, наверное, у меня есть свои причины за что-то обижаться на грузин, но я понимаю, что сегодня только вместе с новой Грузией мы можем вырваться из коммунистического стойла. И все мои надежды связаны с Шеварднадзе. Но они же звериной ненавистью ненавидят его. За то, что он "отдал" Западу берлинскую стену и устранил советскую ядерную угрозу. За то, что он предвидел путч (в одном ошибся: думал - полковников, оказалось - маршалов) и предупреждал Горбачева. (Продолжение »»)