Абхазия-1992: Посткоммунистическая вандея

(««См.Начало)
Подводя итог событиям 1989 года, можно сказать, что Грузия, охваченная мощной волной демократических движений, осознавшая -на уровне широкого, массового национального менталитета - невозможность оставаться далее в тисках Союза ССР, поднявшаяся против тоталитарной системы, получила от нее полный набор тех контрударов и "мер воздействия", которые, как свидетельствует об этом В.В. Бакатин, тщательно обдумывались и планировались в ЦК КПСС и Комитете государственной безопасности: и прямое насилие (9 апреля), и своеобразные "интерфронты" в лице отдельных (абхазского, осетинского и др.) и объединенного (горцев Кавказа) движений, которые, как и положено было по их сверхзадаче, поднимали вопрос о переделе границ грузинского государства, грозили кровопролитием и организовывали первые столкновения "на этнической почве", проводили первые забастовки, дестабилизирующие экономическую ситуацию (дважды - весной и летом - по несколько суток стояли в Сухуми пассажирские и транспортные составы, нарушалось нормальное сообщение по железной дороге с Россией (106); в сентябре ряд предприятий Абхазии по призывам НФА "Айдгылара" объявил забастовку, 14 сентября 20 человек, а том числе 5 женщин, начали голодовку "в знак протеста против ущемления прав абхазского народа").

Таким образом, в Абхазии в 1989 году состоялась генеральная Репетиция контрреволюционной "Вандеи". Развязка, однако, несколько отодвинулась, поскольку с конца ноября 1989 г. главной Эреной организованных антигрузинских выступлений стала Южная Осетия, поддержанная коммунистическим руководством Северо-усетинской АССР.

5. ХОЛОДНАЯ ВОЙНА: 1990-1992
Почти два с половиной года (с начала 1990-го до лета 1992 - го) в Абхазии шло формирование "пятой колонны" против демократической независимой Грузии, шло кадровое, финансовое, организационное и идеологическое обеспечение готовящейся "Вандеи". Внешне этот период не слишком насыщен броскими событиями или громкими выступлениями, которые привлекли бы внимание "всесоюзной" или международной общественности к абхазскому региону.

Главной горячей точкой Грузии в это время была Южная Осетия, где напряженность нарастала витками (ноябрь 1989 - январь 1990; декабрь 1990 - весна 1991; февраль 1992 г. - трагические последствия провокационного референдума "О присоединении к России"), где разрушались города, горели села (полностью сожжено 93 села), откуда тысячами уходили беженцы (грузины - в соседние регионы Грузии, осетины - на Северный Кавказ), где все глубже увязали в вооруженном конфликте и российская армия, и грузинская гвардия.

Абхазия в это время казалась относительно спокойным регионом, хотя столкновения между между абхазским и грузинским населением (отнюдь не случайные, а, как правило, подготовленные и спровоцированные боевиками - активистами НФА) здесь случались, и внутренняя напряженность поддерживалась постоянно. Так, например, 26 мая 1990 года - в день празднования Независимости Грузии - в Гагре были организованы хулиганские нападения на демонстрантов и представителей местной администрации (за "неуважение к абхазскому флагу"), оставшиеся безнаказанными. Но это были, можно сказать, бои местного значения.

Продолжалась консолидация (и материальная "подпитка" сверху) общественных организаций, стоящих на платформе отделения Абхазии от Грузии. Эмоциональному утверждению и теоретическому обоснованию этой идеи, нагнетанию антигрузинских настроений посвящались и массовые митинги, и "научные" конференции, и даже пленумы творческих союзов. Так, выступая на пленуме Союза писателей Абхазии весной 1990 года литератор Алексей Гогуа, известный прежде как автор вполне лояльных произведений "социалистического реализма", проповедующих интернационализм и процветание советской Абхазии в братской семье народов СССР (повести "Река спешит к морю", "Вкус воды", "Дикая азалия" и др.), заявил: "Многотерпению абхазских писатели приходит конец. И нет смысла продолжать контакты с Союзом писателей Грузии!" (106).

Основной причиной "конца многотерпения" объявлялось то обстоятельство, будто грузины живут в Абхазии не на "своей" земле ("...на лучшие земли малоземельной Абхазии переселили более 100 тысяч человек из западных, мегрельских районов Грузии..." (107).

На полные обороты раскручивается в это время историческая пропаганда, нацеленная на то, чтобы "научно" обосновать абсолютную независимость Абхазии от Грузии. Именно в 1990 году издательство "Алашара" в Сухуми выпускает книгу Станислава Лакобы "Очерки политической истории Абхазии", в которой последовательно фальсифицируются и история "самостоятельного" присоединения Абхазии к России, и "подстрекательская" роль Турции в осложнении русско-абхазских отношений, а "установление советской власти 4 марта 1921 года" в Абхазии трактуется как "избавление от оккупации Грузинской демократической республикой и репрессивного режима правящей меньшевистской партии" (108).

В абхазской прессе нарастают непрерывные атаки не концепции возрождения общегрузинской государственности, начавшегося с провозглашением 26 мая 1918 года Грузинской Демократической Республики: с не меньшим старанием, чем в годы большевистской диктатуры - до "перестройки", делается все возможное, чтобы вычеркнуть из народной памяти годы независимости Грузии, смешать с грязью "грузинских меньшевиков", представить их "наемниками империализма", "интервентами", "кровавыми оккупантами" и т.п.;
(Продолжение »»)